Читать книгу - "НедоСказанная Аксиома или Житие не святого, но Духовного - Леонид Духовный"

команды беспощадно сажали всех, кто хоть как-то посягал на идеологическую монополию КПСС. Но человек — не животное. Человеку свойственно думать, высказываться и делиться своими мыслями. И эта естественная стихия неукротима. Потому-то на необъятном пространстве страны Советов гуляла бесчисленная масса неподцензурной литературы. Тут и самиздат, тут и книги зарубежных писателей, исследователей, политологов, среди которых наибольшую опасность для власти представляли настоящие, а не сфабрикованные биографии коммунистического ареопага. Такие, как «Секретная папка Иосифа Сталина», где документально свидетельствовалось, что «вождь всех народов» был платным агентом царского Охранного Отделения и, как для сокрытия этого факта беспощадно уничтожал всех, кого, хотя бы подозревал в возможности своего разоблачения. Такими, увы, оказались миллионы, и они сгинули в тюрьмах ГУЛАГа, были изгнаны из страны или попросту «чисто случайно» и изобретательно уничтожены «специалистами».

«...никто в политбюро ЦК не хотел разоблачать Сталина. Более того, Суслов, идеолог партии, лично просматривал архив и уничтожал сведения, которые ему казалось вредными. Как он это делал, описано у Шатуновской...». Потому, что «...самые заинтересованные в том, чтобы Сталин оказался великим вождем, являются люди, которые всю жизнь занимались временем и наследием Сталина, которые писали «научные труды», прославляющие его...» (Цитаты из вышеуказанной книги.)

 

Кроме того, «Михаилу Андреевичу Суслову не нравилось все, что как-то поднималось над общим средним уровнем. Его крайне раздражали песни Высоцкого, пьесы в Театре на Таганке...» (Оттуда же.)

Суслов был идеологом партии и в народе имел прозвище ЧИРЯК. Расшифровывалось оно просто: Чёрный Идеолог Рядовых Коммунистов, что в общем-то соответствовало его положению на выдающемся слегка причинном месте.

И вот, в руки Олега Чумаченко попадает крамольное описание «скрытой жизни» этого самого Секретаря ЦК!!! Олег книгу тщательно скрывает, не оставляет ни на работе, ни дома. Более того, в любые вояжи берёт с собой. И в поездку на описанный выше мой лесной День Рождения, упаковывает «взрывчатку» в свой походный рюкзак.

Гостевая трибуна: «Возьмёмся за руки, друзья...»

 

Слёт, как всегда, прошёл искромётно и весело, с неподдельным юмором и сатирой, на «сцене» блистали старые и совсем молодые аматоры — комедианты, будущие звёзды профессиональных театров и центрального телевидения.

На «сцене»: А. Цекало, В. Цекало, Дм. Тупчий, Г. Конн и др.

После слёта Олег на один день останавливается в Киеве у своих близких. Видно, там, у двоюродного брата, его упросили «дать на почитать» такую редкую книгу! Брат клятвенно обещал через неделю устроить себе командировку в Москву, чтобы вернуть «бомбу». Но прошёл месяц, второй, третий, а командировка всё «не выходила». И на одной из наших встреч в Москве Чумаченко попросил меня переправить «компромат» из Киева ему, в столицу. Я пообещал и... по выданному мне киевскому телефону позвонил, представился, напросился в гости, не сообщив цели своего визита. Правда, жили его родственники весьма далековато, где-то на окраине Дарницы. Но назвался груздем — полезай в… Дарницу.

Субботним вечером я сидел за ярко накрытым столом и гонял чаи с киевскими Чумаченками. Брат Олега и его домочадцы оказались людьми бодрыми, коммуникабельными, эрудированными. Говорили мы всё время на общие темы, и я не знал, как отозвать хозяина в сторону и конфиденциально передать свою просьбу. Как вдруг он вышел в другую комнату и вернулся с небольшим свёртком, громко сообщив, что там упакована нужная мне книга, но изучать её и тем более хранить — уголовщина! А если даже случайно дать кому-либо хоть на вечер почитать, то пятнадцать лет каторги за распространение антисоветчины гарантированы! А вообще-то, он сейчас её распакует и покажет мне наиболее интересные и сильные абзацы… У меня хватило ума отказаться от столь «лестного» предложения. Сославшись на дальний путь и позднее время я стал откланиваться. Да, вот что ещё: так, для гарантии, был испрошен номер моего домашнего телефона...

Раннее утро следующего воскресного дня. Разбудившие всех трели аппарата. И к поверочной фразе: «Вы меня узнаёте?» присовокупляется то ли просьба, то ли приказ о срочной встрече через 20 минут в парке Покровского монастыря, что стоял напротив моего дома, на другой стороне улицы.

«Василий Васильевич», — так представлялся мой куратор, был чем-то взволнован и без обиняков заявил, что я храню дома запрещённые книги. Я, конечно, отрицал. Он тогда слегка угрожающе спросил:

— А что, если я прямо сейчас произведу в вашей квартире обыск?!

— Прошу вас. Только в доме спят дети, — ответил я, не успев испугаться.

Огорошенный таким нахальством Вас. Вас. решил, что книга перепрятана.

— Ну, хорошо мы обождём — куда вы денетесь! — с такой ободряющей формулировкой он растворился в толпе прихожан.

Дела слегка запахли керосином. В понедельник с уличного автомата я позвонил своей коллеге по клубу туристов при Киевском Доме учёных и вкратце изложил свою просьбу. Договорились, что она подъедет вечером ко мне домой, но для безопасности в квартиру заходить не будет. А встретимся с ней в парадном, на лестничном пролёте между пятым и шестым этажами, где уж наверняка нет прослушивающей аппаратуры. Точное время рандеву тоже было оговорено.

Когда Света Григоренко, а это была она, пришла, я, всё разъяснив, передал ей пакет, вручил деньги на проездные билеты до Москвы и обратно и попросил, чтобы она по прибытии в столицу добралась до Ленинградского вокзала и там положила пакет в ячейку камеры хранения. Затем позвонила Олегу и сказала, что одесское КСП хотело бы его пригласить в гости с лекцией. Если он согласится, то пусть сообщит вот по такому-то «южно-столичному» телефону. Последние четыре цифры обозначали номер «ленинградской» ячейки. Обговоренный шифр и все другие атрибуты «Операции „Ы“» я передам Олегу в Москве, куда мне в четверг предстоит очередная рабочая командировка...

С Чумаченко мы встретились в каком-то сквере или бульваре (не помню). Я ему поведал о его брате, о своём визите и последовавшем затем «уличном» допросе, честно предположив, что, по-моему, родственник-то — завербованный сексот. Опечаленный Олег согласился со мной и поблагодарил за не лишнюю конспиративность...

...В воскресенье Света «пригласила» Олега в Одессу...

...В руки моего соратника книга попала только через три месяца, в течение которых Чумаченко осторожно «инспектировал» камеру хранения на предмет засады или слежки. Не обнаружив оных, он стремительно и победно завершил книжную «сверхсекретную» «диссидентскую» операцию, в которой нам сопутствовала удача!!!

 

 

«Не желайте здоровья и богатства, а желайте удачи, ибо на Титанике все были богаты и здоровы,