Читать книгу - "Артистка - Владимир Моисеевич Гурвич"

ни разу не снимались в подобных эпизодах. Но смущение можно преодолеть. Другое дело, я не уверенна, что хочу продемонстрировать всей стране себя полуголой. В таком облике, к примеру, меня увидит Анжела, что она подумает о своей матери? Не знаю, как другим, а на такое мне не просто решиться.

Я все думала и думала — надо ли соглашаться на предложение Ильи, пока измученная сомнениями не уснула под самое утро. Но окончательного решения так и не приняла. С одной стороны, совсем не лишне посмотреть на изнанку этого процесса, то, что большинство не только не видят, но и о чем и не догадывается. А ведь Анжеле, возможно, со всем этим придется столкнуться. С другой — не могла избавиться от ощущения, что это все не мое, что это все мне чуждо. Если соглашусь, то постоянно стану себя принуждать делать то, чему противится моя натура. А я всегда терпеть не могла такого состояния и всячески его избегала. В таком душевном раздрае я и погрузилась в сон.

10

Так как я заснула поздно, то и проснулась поздно. Когда спустилась вниз, то, наконец, увидела таинственную Антонину. Это была женщина преклонных лет, но еще не старая, с приятным лицом, которое не слишком портили многочисленные складки и морщины. А вот бывшего мужа не было видно.

Зато меня ждал уже накрытий стол. Но прежде чем сесть за него, я поздоровалась с домработницей. Она доброжелательно ответила мне и пригласила отведать: «что Бог послал».

Сразу скажу, что в то утро Бог ко мне расщедрился и послал не только много разной, но и очень вкусной еды. Я ее, разумеется, с аппетитом проглатывала, но все же меня больше волновали другие моменты.

— А где Илья Сергеевич? — первым делом поинтересовалась я.

— Не знаю, Марта Игоревна, он мне редко говорит, куда уходит. Сегодня уехал рано, даже не позавтракал, сказал, что поест позже. Только вас просил накормить получше.

Скажу честно, мне было приятно это слышать, все же я ему не до конца безразлична, и он заботиться обо мне. По крайней мере, в том, чтобы я была бы сытой. Но хотелось разузнать больше.

— Скажите, Антонина… — Я запнулась, так поняла, что не знаю ее отчество.

— Просто называйте меня Антонина, я так привыкла, — сказала Антонина.

— Скажите, Антонина, а вообще, как вам тут работается? Илья Сергеевич, хороший работодатель?

— Работается хорошо, Илья Сергеевич платит прилично, а дел не так уж и много. Обслуживать одного человека не то, что семью, совсем не тяжело.

— И у него никого не бывает?

Антонина замялась, а я поняла, что переступила некую невидимую красную линию.

— Я снимаю свой вопрос, — поспешно произнесла я и увидела по лицу Антонины, как почувствовала облегчение домработница.

Пока я ела, мы еще поболтали о разных вещах, но больше о бывшем муже я не расспрашивала. Слава богу, пусть и с небольшим опозданием, но до меня дошло, что тем самым я ставлю Антонину в неудобное положение.

После завтрака я почувствовала растерянность, так как не знала, чем заняться дальше. До обеда еще далеко, а что делать в этом промежутке? На мое счастье где-то через час я услышала шум приближающейся машины. Выглянув в окно, увидела, как из нее выходит Илья. Я решила, что не стану устраивать ему торжественную встречу и останусь в своей, точнее, в выделенной мне с барского плеча спальне.

Но Илья уже через минуту постучал в дверь.

— Собирайся, мы едем, — сообщил он.

— Можно узнать, куда?

— Объясню в машине. Времени нет. Одень самое лучшее, что есть, а я пока перекушу.

В машине Илья объяснил мне ситуацию.

— Я договорился с режиссером, он на тебя посмотрит, потом устроит кастинг. Это чисто формально, ну, почти формально, без него тебя не смогут утвердить на роль. Но я сказал ему, что ты идеально для нее подходишь.

— Илья, но я же тебе не дала согласие.

Он покосился на меня.

— От таких предложений не отказываются. Фильм заказал центральный канал, у него хорошее финансирование. Ты с любой стороны не прогадаешь.

Я замолчала, решив подчиниться судьбе. Может, Илья прав, мне пора выбраться из моей скорлупы, в которую я себя поместила, когда уехала из Москвы. Попасть же в сериал — безнадежная мечта многих артистов и актрис. Я знала, что в нашем театре некоторые артистки делали такие попытки. При этом были готовы пойти на все. Но ни у одной из них ничего из этой затеи не получилось.

Хотя не совсем так, у одной кое-что получилось, с проб она приехала ни одна, а с будущим ребенком в животе. И когда он уже приобрел зримые очертания, уволилась из театра, покончив с профессией актера. Однажды я случайно увидела в городе ее вместе со своим сыном; это был очень красивый карапуз, и я подумала, что она совсем не напрасно ездила на кастинг. Уж точно это лучше, чем сняться очередном проходном сериале.

Мы въехали на территорию какой-то киностудии; я даже не успела при входе рассмотреть ее название.

— Сейчас мы пойдем к режиссеру, зовут его Константин Алексеевич Корсик.

— Как? — удивилась я. — Ты Корсаков, а он Корсик.

— Да, вот такое совпадение. Но тебе лучше думать сейчас о другом.

— И о чем же?

— Как произвести на него самое благоприятное впечатление. За свою жизнь он перевидал столько актрис, что из них можно составить целый театр.

Мне захотелось уточнить: под словом «перевидал» Илья имеет в виду: «переспал», но я решила воздержаться от столь прямого вопроса.

Корсик располагался в своем кабинете. Мне режиссер сразу не приглянулся: примерно мой ровесник (потом я узнала, что он на два года младше), он был какой-то расплывшийся, с выпирающим брюхом и невыразительным лицом. Я тогда даже подумала, что именно такой внешностью и должен обладать создатель серийной продукции, ведь талант в этом деле ни к чему.

А вот взгляд у него был совсем другой; когда режиссер посмотрел на меня, я почувствовала, что он раздел им мое тело догола. Интересно, какое оно произвело на него впечатление?

— Знакомься, Костя, Марта Игоревна Заварина. Не правда ли, очень подходит на роль Валерии. Типаж один в один. Не знаю, как ты, а я именно такой ее представлял.

— И вдобавок она твоя жена, — хихикнул режиссер.

— Бывшая. Мы давно в разводе.

— Но это не мешает вам общаться.

Слово общаться Корсик сказал с такой интонацией, что у меня не возникло сомнений, что в его устах это был эвфемизм