Читать книгу - "Варварство. Эксклюзивные свидетельства о вторжении США и Великобритании в Ирак и его оккупации - Салям Мусафир"

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Откровенно говоря, подход со стороны комиссии был предельно продуктивным, даже когда в ряде случаев совершались подлоги. Глава национальной контрольной комиссии, инженер и специалист-ракетчик генерал-майор Хусам Амин, мой большой друг, в ходе наших еженедельных встреч для обсуждения путей закрытия досье по оружию массового уничтожения всегда говорил: «Владимир, вам необходимо понять один ключевой момент: я полностью открыт и готов предоставлять информацию, но при условии получения распоряжений от Саддама Хусейна. Если Саддам скажет “нет”, то что я могу сделать?» Нередко в ходе встреч с глазу на глаз он объяснял, что отрицает наличие тех или иных объектов или субстанций потому, в особенности, что они не опасны, да и досье по ним уже закрыто. Комиссия не скрывала ничего еще и из-за давления на нее со стороны международных инспекторов, в том числе российских. Надо учитывать, что российские инспекторы специализировались на ядерной и ракетной программах.

САЛЯМ МУСАФИР: На одного из российских инспекторов иракцы постоянно жаловались. Это был некто Никита Смидович. В чем секрет подобной агрессивности этого инспектора по отношению к иракцам?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Н икита Смидович не был полевым инспектором, он являлся советником Рольфа Экеуса. Не могу подозревать его в работе на Америку, он не шпионил в пользу Америки. Однако в силу своего положения чиновника ООН он считал, что оказывает услугу Рольфу Экеусу и что если исполнять свои обязанности наилучшим образом, то всё сложится прекрасно. Но, к огромному сожалению, установки и ориентиры Смидовича были американскими, а вовсе не русскими. Он держал сторону Экеуса и американцев, не желая слушать ничего из того, что сообщали иракцы, а во время наших встреч в Багдаде постоянно твердил одно и то же: «Иракцы врут». Я спрашивал его: «Что именно заставляет тебя, Никита, говорить так?» Ведь я осматривал те же объекты, которые инспектировала специальная комиссия, видел всё своими глазами и не заметил ни производственных установок, ни ракет. Я также был в составе большой группы представителей государств-членов Совета Безопасности, в которую вошло более тридцати послов, находившихся в тот момент в Багдаде; мы побывали на всех главных объектах и во всех ключевых местах, посещали их в течение двух недель, но так ничего и не нашли.

САЛЯМ МУСАФИР: А он настойчиво утверждал, что иракцы врут?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Да, да!

САЛЯМ МУСАФИР: Были ли вы, как посол, как ответственное лицо и участник событий, убеждены в отсутствии оружия?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Оружия не имелось. Возможно, документы… Возможно, были скрыты документы. Но что касается оружия…

САЛЯМ МУСАФИР: Всё это, безусловно, в полном объеме доводилось до российского руководства. Не могла ли Россия занять в Совете Безопасности более решительную позицию в отношении удара, который был нацелен на Ирак?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Мы заняли четкую позицию.

САЛЯМ МУСАФИР: Верно, Россия была против удара по Ираку, но она не предприняла энергичных усилий, чтобы воспрепятствовать этому.

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Есть один весьма важный момент. Он никому неизвестен. Возможно, сейчас я впервые раскрою его всему миру. Или, по меньшей мере, арабскому миру, в своем нынешнем качестве координатора по делам Ирака в российском Министерстве иностранных дел. После возвращения из Багдада я в течение двух лет занимал должность заместителя директора Управления по Ближнему Востоку и отвечал за иракское досье. Вместе с моими коллегами из министерств иностранных дел и обороны, а также из СВР мы подготовили проект резолюции Совета Безопасности о порядке снятия санкций с Ирака в рамках досье по оружию массового уничтожения. Данный проект состоял из двух частей. Первая часть касалась снятия экономических санкций, а вторая – снятия даже военных санкций на длительный период времени. Всё должно было документироваться пошагово. Единственная копия проекта данной резолюции находится у меня дома. Первым делом я и группа экспертов направились в США, в Госдепартамент в Вашингтоне, где нас принимали на высоком уровне в присутствии директоров по безопасности, советников (заместителей) при Госдепартаменте и Министерстве обороны, Агентстве по атомной энергии США и т. п., а также представителей ЦРУ. Ознакомившись с подготовленным нами проектом резолюции, они заявили: «Это отличная программа, но необходимо в первую и последнюю очередь получить согласие Саддама Хусейна». Дело происходило в июне 2001 года. После этого я отправился в челночную поездку по всем без исключения государствам-членам Совета сотрудничества стран Персидского залива, побывал в Саудовской Аравии и Кувейте. Я встретился с министром иностранных дел Кувейта и хорошо помню его реакцию, выразившуюся в одном слове: «Отлично». Мы заручились согласием шести государств Персидского залива. Ко всему сказанному нельзя не добавить, что мы побывали даже в Иране. И иранцы дали свое добро. 2 июля я отбыл в Багдад, сопровождая Николая Картузова, представителя российского руководства, направленного в Ирак для вручения этого документа, то есть проекта резолюции. Наша встреча с Саддамом Хусейном прошла во дворце Ар-Радвания в предместьях Багдада…

САЛЯМ МУСАФИР: Похоже, вы знаете Багдад лучше меня…

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Конечно, ведь Багдад для меня – вторая родина, если не первая. Я очень люблю этот город. На той встрече присутствовали Саддам Хусейн, Николай Картузов, Тарик Азиз и переводчик, который позже стал послом Ирака в России. Это доктор Аббас Халаф, последний иракский посол, назначенный Саддамом Хусейном на эту должность. К сожалению, он уже ушел из жизни. Тогда на встрече он выступал в роли переводчика. При этом я и Николай Картузов говорили по-арабски. Мы вручили иракской стороне документ, то есть проект резолюции, сообщив, что получили согласие США и шести государств-членов Совета сотрудничества, а также Ирана. Мы попросили иракскую сторону принять к сведению, что это – единственный путь для снятия с Ирака блокады, в том числе военных санкций.

САЛЯМ МУСАФИР: Саддам Хусейн дал согласие?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Прочтя документ, Саддам Хусейн стал задавать мне вопросы, один за другим, поскольку именно я отвечал за подготовку досье. Он всё спрашивал и спрашивал, а я разъяснял. Как мне показалось, текст документа вызвал у него некоторое замешательство, поскольку это было совсем не то, чего он ожидал. Но по его взгляду я отметил, что он полностью согласен с нашим предложением. Он произнес: «Ей-богу, это хороший план. Но нужно время, чтобы подумать и проконсультироваться с друзьями». Что до Тарика Азиза, то он отнесся ко всему весьма сдержанно.

САЛЯМ МУСАФИР: У Тарика Азиза этот вариант не вызвал воодушевления?

ВЛАДИМИР ТИТОРЕНКО: Нет. Было очевидно, что Тарик Азиз не в восторге. Тарик Азиз повел речь о том, что называется зонами свободной торговли с государствами-соседями. Я отвечал ему, что это – иллюзорная идея, она не