Читать книгу - "Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павла (Груздева) - Наталья Анатольевна Черных"

при церкви специального назначения.

Нет договора о том, что Вы прописаны в этом доме на время службы в церкви с. Верхне-Никульское.

Если бы Вы жили в здании самой церкви, а то дом только в ограде.

Прослуживший в этой церкви около 30 лет и возраст 80 лет выселению не подлежит из любого помещения.

Юрист-консульт».

Уж ты ветка бедная, ты куда плывешь?

Великим постом 1992 года заболела Марья — верная помощница, возраст-то у нее тоже восьмой десяток. «А нагрузка какая — и гости, и пост идет, — вспоминает батюшкин воспитанник. — Она отговела весь Великий пост и до того себя довела, что в Великую Субботу — мы решили перед Пасхой помыться, истопили баню, сначала мы с батюшкой идем, потом они с Настей, — Марья пришла из бани, губы синие, у нее случилось плохо с сердцем. Она и на Пасху не служила, без нее пели. Марья не могла оклематься с неделю. Потом с ногой у нее что-то, ну, батюшка и решил: чего буду здесь один делать да слепой, надо уезжать. И всё это очень быстро — с Пасхи до «Достойной». 24 июня отслужил в последний раз «Достойную», и 29-го он переехал».

Глава XIX. «…И рана в сердце — от родного Отечества»

— Выжили батюшку, а кому он помешал? — сокрушается соседка Настя. — Он здесь хотел умереть…

— Утащили, сорвали человека, — сердятся мужики. — Он был наш духовный отец — крестьянин, сам себя кормил…

Батюшка всегда благословлял своих духовных чад покупать дома, строить бани, жить на земле, кормиться своим трудом.

«И это верно, это исконно по-русски, — вспоминает батюшкин воспитанник. — Отец Павел наставлял своих прихожан на любовь к земле и трудолюбие. Говорил весной: «Пора картошку садить», а осенью: «Марья, насолила ли ты капусту, а ну, принеси попробовать!» Специально говорил, чтобы все слышали.

— Ой, отец Павел спрашивает, насолила ли Марья капусту, а я-то…

Чтобы было всё свое, если есть возможность, а не покупать».

К нему приезжаешь — совершенно особенный какой-то мир.

— Кабаны за БАМом стадами ходят, — говорит батюшка. — Бьют их наши охотники.

А Марья сообщает:

— У Овчинниковых медведь два бидона молока выпил. Молоко-то колхозное. Бидоны размял все, холодильник на улице разобрал и ушел. Вот набезобразничал.

— Володька Овчинников, Коля Красивый лабаза́[6] делают, — продолжает разговор отец Павел. — Что ты! Заряжай ружьё! Картечью заряжают. Сидят полпервого ночи — вот он, медведь идет!

— Патрон упал! — говорит один.

А второй:

— Ау меня ружьё упало!

— Так нас, сука, медведь убьет!

— Пока искали, и лабаза́ упали…

— Да они, наверно, приняли! — смеются гости.

А зимой приедут паломники — дорога дальняя, озябнут. Батюшка с Марьей просвиры в сторожке пекут.

— Полезайте на печку!

«Влезли да уснули, да так хорошо… А он просвиры испек и ушел на службу.

— А! Что же мы проспали!

Так, значит, батюшка велел…

«Однажды мы приехали, службы не было, — вспоминают духовные чада. — И мы сидели с батюшкой да так наговорились обо всем, расспросили его… Я и говорю:

— Батюшка, как же так хорошо всё!

А он отвечает:

— Хорошо, когда Литургия!»

Пасхальная радость сопровождала каждое богослужение батюшки. Просто, незатейливо и дружно поет хор — но ощущение, будто присутствуют ангелы…

«Из первых впечатлений — конечно, вот эта служба. Словно постоянный праздник в храме…»

«Вспомнилось, как мы вокруг храма шли — многие отмечали, что такого крестного хода нигде не было. И я не участвовал в таких крестных ходах, как у батюшки. Необязательно пасхальный — а например, в «Достойную» или на Светлой седмице — настолько радостно было! Эта радость чувствовалась при любой службе с батюшкой — даже когда он панихиды служил — всегда какое-то торжество».

«Каждому человеку первое дело — исповедаться и причаститься, — вспоминают прихожане. — Причастишься, потом наешься, напьешься, да еще хором напоемся в сторожке стихов всяких — и весёленькие расходимся по домам».

Под тенью навеса, под деревом гладким Сидел у колодца Христос, Пришла Самарянка обычным порядком Наполнила свой водонос. Христос попросил поделиться водою, Она же сказала в ответ: «Ведь я Самарянка, а с нашей средою Общения, кажется, нет». Христос ей заметил: «Ах, если б ты знала, Кто воду живую дарит, Того бы искала, Того бы просила, Кто ныне с тобой говорит!»

Эту песню затягивает батюшка звучным бодрым голосом, а Марья подхватывает высоко и звонко:

Тогда Самарянка домой побежала, Забыла про свой водонос, В селенье вбежала и всем рассказала: «Идите, явился Христос! Он там у