Читать книгу - "Библиотекарь - Гектор Шульц"

таких ведьм оказалась хозяйка пряничного домика, где я нашел приют. Несмотря на описанный в сказке ужас, ведьма ласково встретила двух детей, накормила их и напоила, после чего уложила в кроватки. У нее даже мыслей не было, чтобы сделать им нечто плохое. Зато такие мысли возникли у Гретель.

Поздно ночью, когда ведьма мирно храпела в своей кровати, брат с сестрой, предварительно огрев старушку кочергой по голове, связали ее и ценой невероятных усилий засунули в печь. А потом долго плясали, наслаждаясь криками сжигаемой заживо старухи.

После жуткой казни милые детишки обыскали дом и присвоили себе все найденные ценности, в количестве двух сундуков с золотом и драгоценными камнями, собираемыми ведьмой на ипотеку. Дети вернулись домой и чистосердечно во всем признались родителям. Те ужаснулись, но детей оставили при себе, благо те вернулись с настоящим сокровищем. Спустя пару недель дом сгорел, а сказочные полицейские обнаружили среди тлеющих углей, обезображенные тела родителей Гензеля и Гретель. Самих детей и след простыл.

Всплыли они через несколько лет, когда один выживший гном рассказал о ночлеге в странном пряничном доме. Он вообще рассказал очень много интересного. Ключевыми фигурами его рассказа были как раз Гензель и Гретель, истязавшие гнома несколько месяцев и постепенно распродававшие содержимое его повозки. После гнома истории о жуткой парочке посыпались, как из рога изобилия. В них всегда фигурировала злобная девушка и ее не менее злобный братец. Немногочисленные выжившие с ужасом вспоминали свой плен в пряничном домике, но никто из них не мог назвать точное местоположение жуткой темницы. А может, они просто боялись мести, предпочитая до конца жизни спать с включенным светом.

— Вот так сказка, — хмыкнул я, когда изображение исчезло, и на поверхности волшебного зеркала вновь появилась мрачная морда.

— Ага, — молвила она. – Как знало, что нечисто тут.

— А меня предупредить видимо забыла? Да?

— Да таких пряничных домиков по всей стране жопой жуй, Тима. Теперь каждый считать опасным? Да и пусто тут было. Кто ж знал, что они этот дом в качестве ловушки используют.

— Ладно. Не будем об этом, — поежился я, с завистью смотря на Колобка, который спал без задних ног, не обращая внимания на крики из подвала. – Что нам теперь делать с ними?

— Спалить уебков к ебеням, — съязвило зеркало. – Или могу в столицу зов отправить с координатами. Завтра тут будет куча полицаев. Ух они порадуются. Гензеля этого ебаного в дупло дубиной отпердолят.

— Сообщай. А я, пожалуй, перекурю, ибо сон как рукой сняло, — кивнул я, прислоняясь к стене спиной. – Последи за домом, пожалуйста, а завтра отоспишься.

— Лады, Тимка. Отдыхай, — согласилась морда, но я уже не слышал этого, провалившись в беспокойный сон, который только и ждал шанса, чтобы сморить меня.

Глава пятая. В гостях у Спящей Красавицы.

Утром, лишь только солнце показалось за верхушками деревьев, коварное зеркало меня разбудило. Почему коварное? Даже не знаю. Может потому, что сначала я услышал отборный мат, старающийся указать мне на множество недостатков, связанных с моим рождением. Или потому, что зеркало, не добудившись меня, принялось петь матерные песни родом из глубокой молодости. Честно говоря, я даже не ведал, что волшебной вещи известны несколько альбомов группы «Сектор Газа», песнями которой оно старалось меня разбудить. Сказочный мир таит в себе множество вопросов, ответы на которые скрыты глубоко в самой истории этого мира.

Наконец, когда зеркало принялось громко орать песню «Пора домой», я соизволил открыть глаза и чуть не разбил ехидную вещицу об стену. Фальцет, которым была исполнена песня, резал не только уши, но и нещадно бил по моей трепетной душе.

— «Взвоет ветер над бараками…», а, проснулся Тимка? – сварливо произнесла морда, когда я уставился на нее злым взглядом. – Скажи мне, друг мой ситный, где ты так научился мастерски палатки ставить?

— Ой, — охнул я, посмотрев на утреннее недоразумение и сжав ноги.

— Хе-хе, — усмехнулось зеркало и добавило более серьезным голосом. – Вставать пора. Скоро тут от легавых отбоя не будет, а у нас на руках обдолбанный мухоморами хлеб из говна.

— Получается, что ты уже отправило весточку?

— Ага. Пока ты спал, мне пришлось выслушать тонну немецких ругательств вперемешку со всеобщими. Плюс, судя по запаху, Гензель обосрался.

— Да и хер с ним, с Гензелем, — зевнул я, поднимаясь на ноги и закуривая сигарету.

— Может, спалим их к ебеням, а?

— Отстань. Кровожадное до жути. В книге про Лорда ты не было таким.

— Ой, вот выебываться не надо. Я импульсивное темное создание. Поэтому смирись с моей личностью и не пизди да не пиздим будешь. Ты мне не хозяин. Я само решило тебе помочь и съебаться могу в любой момент.

— Да? – хитро спросил я. – И как ты собираешься это сделать? Убежишь?

— Ладно, подловил. Как Лорд, блядь. Тот вечно ограничивал мои права и ты туда же. Добренькие все и гладенькие. Колобок! – рявкнула морда. – Вставай, говношар. Пора в путь-дорогу. Мусора уже на пороге.

— Ебушки-воробушки, — потрясенно молвил Колобок, распахивая голубые глазищи. – Менты?

— Ага. Выебут тебя в рот дубинами, — жизнерадостно ответило зеркало. – Беги скорее.

— Уже бегу, — уродец покатился было в сторону двери, но задержавшись на мгновение, громко пукнул. Да так, что пара стекол моментально изошла трещинами.

— Пердун, блядь, — надсадно рассмеялась морда и, поперхнувшись кашлем, умолкла.

— С вами не соскучишься, — покачал я головой и, затушив окурок, направился в сторону двери, не обращая на крики из подвала должного внимания. Колобок, стрельнув любопытным взглядом в ту сторону, хмыкнул и последовал за мной.

Покинув старый пряничный дом, я уверенно зашагал по дороге к выходу из леса. Направление вновь дало зеркало, а Колобок, как и раньше, укатился на поиски мухоморов. Иногда он выскакивал из кустов и, напугав волшебную вещь, укатывался обратно.

А я, идя по дороге, принялся думать о таинственных словах ведьм. Ясно было, что путь до Колдуна и последующие задания, как и всегда, бывает в сказках, будут сложными и трудновыполнимыми. Зеркало, подметив мое мрачное настроение, попыталось было его улучшить, но кроме невнятного мычания ничего от меня не добилось, сподобившись на разговор лишь через три часа, когда я решил устроить привал.

— Что ты Тимка так