Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев"

11-й дивизии 4-го корпуса; весной 1927 г. – глава делегации Национального правительства в СССР; в 1928 г. – командир 4-го корпуса НРА; в 1929–1931 гг. – командующий 8-й армией, затем командующий 1-й армейской группой НРА; с начала 30-х годов контролировал провинцию Гуандун (председатель провинциального правительства провинции Гуандун); с 1929 г. – член ЦИК Гоминьдана.

№ 809 – «Дядя Цай. Советник Чэнь Цзитана, раньше был полицейским офицером в Кантоне, с большими связями среди кантонских политиков. Очень хитрый и опасный человек, которого мы используем посредством Цай, но осторожно, чтобы не подвергнуть опасности Цай, но постепенно нужно энергично взяться за его обработку. Деньги могут помочь».

№ 803 – «Офицер в штабе Чэнь Цзитана, работает для нас из чисто коммерческих соображений. Очень дорогой, но имеет прекрасные связи ко всем армиям Чэнь Цзитана, а также к отдельным дивизиям». № 803 помимо того, что замыкался на Цай, руководил деятельностью № 804 – «Учитель [преподаватель] кантонской военной академии, работает за деньги»; № 805 – «Штабной офицер в первой армии в … (неразборчиво. – Авт.)»; № 806 – «Капитан второй армии». /Оп.3573. Д.3. Л.107/

В кантонской сети связей числился и № 802 – «Тун, муж Цай, живёт вместе с семьёй номера 3 в Гонконге, служит для связи в Кантон к Цай. Тун хороший старый товарищ с большим опытом нелегальной работы. К сожалению, очень больной и не вполне работоспособный для нашей работы, говорит по-английски». № 802 являлся балластом для резидентуры, но его, как могли, пытались вылечить и поддерживали материально.

Провинция Цзянси

У групповода № 14 в Шанхае было ещё два источника в Цзянси: № 901 – «Совершенно новая связь 14-го к провинциальному правительству [в] Наньчане (столица провинции Цзянси. – М.А.) в финансовом управлении» и № 902 – «Совершенно новая связь [с] 18-й армией, благодаря личному знакомству 14-го с командующим армии и его штабными офицерами».

Можно говорить лишь о весьма и весьма приблизительной цифре китайских «связей», которые являлись источниками информации и часть из которых являлись агентами. В качестве последних выступали и групповоды. В общей сложности свыше 30 человек, которые дислоцировались следующим образом: Шанхай – три человека, Нанкин – восемь, Кантон – шесть, Пекин – четыре, Ханькоу – три; в провинциях: Хэнань – три, Хунань – три, Цзянси – два, Фуцзянь – один; в Маньчжурии – один.

Почему приблизительная цифра? Да потому что точное количество «связей», которые выступали в качестве агентов-источников, не представляется возможным оценить, так как некоторые данные были представлены весьма расплывчато.

Однако это ещё не факт, что среди «ряда офицеров» в Нанкине, в «группе Чэнь Миншу», «другой группе шанхайских гоминьдановцев», «шанхайской китайской полиции», среди «группы служащих [в] хэнаньском провинциальном правительстве», в «местном гоминьдане» в провинции Хэнань и среди «несколько людей из группы Ван Цзинвэя» и «группы офицеров в Шаньси» и т. д. и т. п. не могло быть агентов-источников информации.

Не все имевшие в наличии китайские «связи», выступавшие в качестве источников информации, были известны Зорге, поэтому они не то что не были детализированы в его переписке с Центром, а просто, видимо, не были обозначены в его «Характеристике».

Таким образом, на Чжана были завязаны свыше 50 «связей», из которых более 30 источников. Подобная перегруженность китайского «помощника резидента» – групповода, которая привела к неслыханной централизации связей, была недопустимой.

Среди «связей» шанхайской резидентуры значилась вдова Сунь Ятсена – Сун Цинлин, которой в «Характеристике» был присвоен № 5, «Мария» (ранее в переписке с Центром она проходила как «Лия» под № 17):

«В общем, хорошо известна. В нашей работе ведёт себя хорошо, сотрудничает вполне лояльно и старается выполнить все просьбы Рамзая. К сожалению, она в сильной степени не самостоятельна и политически совершенно не образованна. Ей всегда нужно ставить совершенно конкретные задачи с указанием, как ей поступать. Ввиду её общеизвестности удержание [поддержание] связи с ней и работа с ней затруднены. Она до сих пор не знает, на кого работает. Она думает, что для Коминтерна или Наркоминдела. Для нас может быть использована и за границей. Правда, здесь тоже (как и в случае с Агнес Смедли. – Авт.) играет роль вопрос личного доверия и взаимоотношений с человеком, выполняющим роль связи».

Никаким агентом Сун Цинлин, конечно, не была и не могла быть как в силу занимаемого её высокого положения в обществе, так и в связи с её широкой публичной антиправительственной деятельностью и нескрываемой связью с Коминтерном. Но источником информации, исходившей из высших правительственных и партийных кругов Гоминьдана, она являлась несомненно. Среди источников информации Сун Цинлин значились сам Чан Кайши (№ 114), министр юстиции нанкинского правительства Ло Вэньгань (№ 113), Сунь Фо (№ 29), Сун Цзывэнь – Т. В. Сун (№ 30) (в 1929–1931 гг, в 1932–1933 гг. – заместитель председателя, и.о. председателя Исполнительного юаня, министр финансов), № 28, «Друг и сотрудник Т. В. Суна. Безусловный антикоммунист, но с большими знаниями, которые можно использовать через его личных друзей и знакомых. О прямой работе для нас говорить не приходится», и целый ряд других высоких персоналий китайского правительства и Гоминьдана, не нашедших упоминания в «Характеристике».

Через Сун Цинлин была получена наводка на № 27 – «Бригадир Онг»: «Во время шанхайских боёв стоял сильно влево, косвенно был связан с партией и особенно тесно с женой Суна [госпожой Сун]. Его считают лучшим из молодых китайских офицеров. Уволен из 19-й армии из-за своей левизны. Едет за границу, советуем срочно установить с ним связь через жену Суна [госпожу Сун], а может быть, пригласить его в СССР на некоторое время для обработки».

С вдовой Сунь Ятсена поддерживала отношения и Агнес Смедли.

Из китайцев на Зорге замыкались напрямую Чжан (№ 1, «Рудольф»), Сяо Пин-ши (№ 3, «Эрнст»), Чэнь Хансэн (№ 112, «Хан») и № 109, переводчик немецких инструкторов из Нанкина («Человек относительно новый, недостаточно проникся к нам доверием и поставляет при этом нерегулярно и с большими задержками. В основном боится, что с ним может что-нибудь произойти. Должен быть специально обработан»), № 301 («Маньчжурец»), а также № 17 («Известный сторонник Ван Цзинвэя»).

В Китае, контролируемом нанкинским правительством лишь номинально, практически до начала 1934 г. шла внутригоминьдановская борьба и борьба отдельных милитаристов с центральным правительством. Против советских районов с завидной регулярностью осуществлялись карательные операции. Продолжалась агрессия Японии, которая уже стояла у границ Северного Китая.

Все вышесказанное предопределяло изменчивость и быстротечность политической и военной ситуации в Китае. В этой связи столь широкая география развёртывания агентурной сети была более чем оправданна. И более того, для выполнения задач, поставленных Центром, этих связей было явно недостаточно.

Б. Связи из числа иностранцев

Эту категорию «связей» целесообразно рассмотреть применительно к связям сотрудников резидентуры: самого Зорге, «Пауля» (Римма) и «Джона» (Стронского). Радист «Зеппель» и жена «Пауля» – «Луиза» агентов на связи не имели.

У Зорге имелись