Читать книгу - "История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Гаврииловна Печатнова"

Тема коррупции в Спарте, конечно, не исчерпывается данным обзором. Здесь собрана только часть данных, относящаяся главным образом к классическому периоду. Но и на основании рассмотренных материалов можно сделать вывод, что коррупция в Спарте приобрела к концу V в. такие масштабы, что оказывала свое негативное влияние на все сферы жизни гражданского общества, в том числе резко ухудшая моральный климат в нем. Если говорить о кризисе греческого полиса IV в., то для его спартанского варианта, бесспорно, характерна повышенная степень коррумпированности всего общества и особенно его правящей элиты.

* * *

В современной науке об античности как в нашей стране, так и за рубежом, принято считать, что Пелопоннесская война, не будучи сама по себе причиной кризиса полиса, тем не менее необычайно ускорила его приход[1082]. Вариативность кризисных явлений в различных греческих полисах определяется историческими особенностями и специфическими чертами тех или иных гражданских общин, на почве которых протекал общий для всей Греции IV в. процесс. В Спарте, чья социально-экономическая и политическая структура в период архаики и ранней классики была достаточно стабильной, кризис полиса имел свой местный колорит. Уникальность спартанского варианта кризиса полиса во многом определялась тем, что здесь негативные для полиса процессы долгое время протекали в скрытой форме. Греческие историки и философы подметили эту особенность Спарты, где многочисленные явления кризисного порядка произошли как бы сразу, без всякой предварительной подготовки. Тот процесс дестабилизации, который имел место в Спарте на рубеже V–IV вв., воспринимался современниками как некий единовременный акт или внезапный взрыв, одним ударом разрушивший все структуры спартанского общества.

Как это ни парадоксально звучит, но именно активное участие и победа Спарты в Пелопоннесской войне сильнейшим образом ускорила те процессы дестабилизации, которые исподволь накапливались в спартанском обществе. По словам М. Финли, «трагедия Спарты заключалась в том, что она не могла жить в вакууме»[1083]. По-видимому, как раз в силу запоздалого вступления Спарты в полосу кризиса все его проявления носили здесь исключительно бурный и неожиданный по своей силе характер.

Так кризис «верхов» в Спарте выразился в непрекращающейся на рубеже V–IV вв. партийной борьбе, которая парализовала весь механизм управления Спарты и привела к большим колебаниям в ее внешнеполитическом курсе. Выражением кризиса «верхов» можно считать также попытки лидеров спартанского полиса Лисандра и царя Павсания изменить существующий порядок с помощью реформ. Неудача, которая постигла обоих лидеров, — свидетельство политической стагнации общества. Правящая корпорация не желала ничего менять, апеллируя к законам Ликурга как к Библии. Это привело к тому, что социально-политический и экономический кризис в Спарте так и не был преодолен. Даже вступление на престол такой сильной личности, как Агесилай, кардинально не изменило положения дел. Процесс деградации общества приобрел черты постоянно текущего процесса, а отдельные проявления его, очевидно, еще более тщательно, чем раньше, скрывались от внешнего мира. Только случайно мы узнаем, например, что зимой 370/369 г. в Спарте было раскрыто сразу два заговора. Источники сообщают об этом ad hoc, в связи с подготовкой к отражению нападения Эпаминонда на Спарту (Nepos. Ages. 6, 2–3; Plut. Ages. 32; Polyaen. II, 1, 14). Если относительно первого заговора можно думать, что в нем участвовали в основном молодые люди (Корнелий Непот называет их adulescentes, а Полиэн — neanivai), не обладающие полными гражданскими правами (они могли относиться к любой подобной категории — к гипомейонам, мофакам или неодамодам), то ядро второго заговора, по-видимому, составляли полноправные спартиаты (Плутарх их определяет как ajndrw’n Spartiatw’n). Отдельные детали — оперативность, проявленная Агесилаем, и жестокая расправа над заговорщиками, которых казнили без суда и следствия[1084], — очень напоминают реалии, о которых рассказывает Ксенофонт в связи с заговором Кинадона (Hell. III, 3, 4–11). Наличие подобных заговоров, в которых принимали участие различные категории гражданского населения, включая даже «равных», свидетельствует о том, что социально-экономический и связанный с ним демографический кризис приобрел в Спарте характер затяжной болезни. Усилия государства, построенного на жесткой кастовой системе, задержать социальные перемены приводили только к тому, что смертельная болезнь загонялась внутрь.

Правящая корпорация была вынуждена расплачиваться за свою неподвижность, косность и эгоизм постепенным и ничем не сдерживаемым сокращением своих членов. В Спарте «успешно» действовал только один механизм — превращение граждан в люмпенов, обратный путь удавалось совершить только единицам.

В период классики спартанская государственная система постепенно эволюционировала от традиционной аристократии к клановой олигархии, при которой правящая элита стала гораздо менее зависима и подотчетна рядовым членам гражданского коллектива, чем это было раньше. Появление в конце V в. т. н. малой экклесии (Xen. Hell. III, 3, 8), функционирующей рядом с обычной, большой, возможно, является симптомом окончательного отделения верхов общества от его низов. В такой обстановке не могли не развиться коррупционные процессы, которые прежде всего затронули правящее сословие. Лисандр и возникшая вместе с ним новая аристократия уже начинали ориентироваться на другие, не полисные ценности, мечтая не столько о пожизненном членстве в герусии, сколько о доходной должности за границей.

Раскол гражданского коллектива, который стал свершившимся фактом после принятия закона Эпитадея, лишил Спарту самого главного ее преимущества — политического, социального и морального единства общества. Прежде монолитное сообщество распалось на две неравные части: праздную элиту, владеющую всеми богатствами страны, и столь же праздную люмпенизированную массу полуграждан — гипомейонов, способных только на то, чтобы стать наемниками за границей. Это была очень опасная тенденция: государство из-за эгоистической и недальновидной политики правящего сословия постепенно теряло своих граждан. Через 150 лет царям-реформаторам Агису и Клеомену уже, собственно говоря, не с кем и не для кого было проводить свои реформы.

Общий кризис, охвативший Спарту на рубеже V–IV вв., так и не был преодолен. Спартанская история IV–III вв. — это история постепенной, но неуклонной деградации, следы которой можно проследить во всех сферах общественной жизни, в отличие, например, от Афин, где, несмотря на политическую нестабильность общества, вполне успешно развивались экономика и культура.

Приложение

Список спартанских царей[1085]

В «Хронике» Евсевия Кессарийскрого сохранилась датировка правления только трех первых девяти царей династии Агиадов. Даты правления спартанских царей VI–III вв. до н. э. даны по Э. Бикерману: Бикерман Э. Хронология древнего мира. М., 1975.

Династия Агиадов

Эврисфен 1101–1059

Агис I 1059–1058

Эхестрат 1058–1023

Лабот 1023–986

Дорисс 986–957

Агесилай I 957–913

Архелай 913–853

Телекл 853–813

Алкамен 813–776

Полидор

Эврикрат

Анаксандр

Эврикратид

Леонт

Анаксандрид ок. 560–520

Клеомен I ок.