Читать книгу - "Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги - Екатерина Кочергина"

о неактуальности получения более качественного и современного образования за рубежом. За подобными пожеланиями, как и отношением к возможной работе на Западе или к эмиграции, кроются неясные мечтания о другой жизни, более благополучной и нормально устроенной. С возрастом они резко снижаются.

Таблица 13. Думали ли вы когда-нибудь о возможности уехать из России за границу на какое-то время? (в % к соответствующей возрастной группе)

N = 1600, опрос населения 2008 г., август

Учеба и деньги

Как мы уже отмечали, жить «по-новому» стоит весьма дорого, требует большого вложения усилий и средств. Почти половина молодых в возрасте 15–29 лет в России учится, причем для относительного большинства (36 % от всех опрошенных) учеба – это основное занятие. Каждый десятый совмещает учебу с работой. Особенно часто работают и учатся студенты вузов: среди учащихся ПТУ и техникумов таких 14–15 %, среди студентов – 44 %. Поскольку абсолютное большинство студентов учится на дневных отделениях вузов, отсюда следует, что значительная часть одновременно учится и работает, что во многом обесценивает процесс обучения, снижает его качество. Молодые чаще, чем население в целом, берутся помимо своего основного занятия за дополнительные заработки (среди населения в среднем это 10–12 %, среди молодых россиян – около 17 %). Особенно высока доля работающих студентов среди молодых москвичей (28 %), тогда как в городах другого типа и размера она составляет одну десятую, а на селе – даже 5 %. Необходимость работать отчасти связана с платностью образования, желанием или обязанностью молодых снизить нагрузку на родительский, семейный бюджет. Однако платные вузы или отделения вузов существуют во всех городах, так что повышенная трудовая активность московских студентов, живущих в самой насыщенной предложением среде, дразнящей разнообразием возможностей, указывает еще и на ценность консюмеризма, желание иметь свои деньги, чтобы тратить их на то, что хочется «здесь и сейчас», на то, что не продиктовано планами или нуждами семьи. Такое отношение к своим заработкам означает дистанцирование молодых от повседневной жизни «большого», «взрослого» общества со всеми его проблемами, напряжениями и конфликтами.

В досуговую, развлекательную жизнь города активно включены преимущественно молодые и состоятельные люди; большинство же взрослого населения довольствуется «домашними формами» проведения свободного времени – телевизор, видео, домашние заботы, общение с соседями, родственниками. Поскольку большинство молодых, даже вступивших в брак (в среднем 70 % опрошенных молодых), проживают с родителями или другими родственниками, можно предполагать, что они, скорее всего, ведут с ними общее хозяйство, хотя вопрос об общем бюджете остается открытым. Тут между старшими и младшими могут возникать конфликты в распределении ролей и ответственности внутри семьи, рост внутренних напряжений и взаимного непонимания.

Возвращаясь из «большого города», преобладающая часть молодых, особенно тех, кто победнее, попадает в устроенную по-другому жизнь дома, родителей, которая хотя и преобразилась за последние 20 лет (интенсивное обустройство быта, жилища, его насыщение предметами нормального, цивилизованного обихода – от пылесоса до посудомойки и домашнего кинотеатра), но все же остается другой – более бедной, проблемной, напряженной и депрессивной, чем этого хотелось бы молодым и от чего они внутренне отстраняются.

Для понимания истоков такого отрицания молодыми повседневной жизни взрослых важно было бы разобраться в особом советском «детоцентризме» («дети – наше все») и его социализационных последствиях. Недовольство и обида на детей со стороны родителей, их разочарование, которое мы улавливаем и в наших данных, сочетаются с явными дефицитами взаимопонимания между поколениями родителей и детей. Эти напряжения тлеют, но не перерастают пока в социально значимый, ценностный конфликт поколений. Большинству «взрослых» присуща почти невротическая установка на «жизнь ради детей». Эта жертвенность советского поколения родителей связана с комплексами приспосабливающегося и выживающего, зависимого от системы человека, реально затрачивающего огромные усилия на поддержание «нормальной жизни» семьи и своих детей, на то, чтобы «поставить их на ноги». Но эти усилия не обязательно находят благодарное признание со стороны детей, поскольку могут восприниматься ими как «нормальные», «естественные».

Нам представляется, что за явным стремлением как можно раньше иметь «свои деньги» (причем немалые, которых практически не было у поколения родителей), за готовностью не только учиться, но и работать или сразу найти именно высокодоходную работу (не очень важно, какую по содержанию) стоит не столько усложнение представлений о своем настоящем и будущем, сколько желание соответствовать оформившимся стандартам повседневного потребления. Это не ответственность за свою жизнь (выбор возможных средств и путей достижения целей, планов, например, где учиться, сколько и за сколько), а безответственное (не учитывающее «других», например родителей) стремление к свободе «тратить», но не «вкладывать». Высокие заработки молодых – это своего рода аналог «карманных денег» для взрослых молодых людей. Чтобы самому их себе заработать, да еще и позволить себе тратить, практически не считая, не планируя, платя сколько спросят за то, что хочется, надо действительно много работать. Но это не работа на «будущее», предполагающая дисциплинирование себя, расчет и планирование.

Молодежь и работа

Если «взрослое большинство» все еще предпочитает гарантированную работу (даже в ущерб размерам заработка), то молодые чаще всего готовы «много работать», даже без гарантий на будущее, правда, только при условии высоких заработков.

Остающаяся многие годы высокой доля тех, кто «хотел бы иметь собственное дело» и работать на «собственный страх и риск» (а таких – от одной пятой до четверти среди молодых и не более 6–7 % среди населения), говорит не столько о значимости в молодежной среде предпринимательства как типа экономического поведения, сколько все о той же мечте иметь большие или «свои» деньги. По ряду опросов известно, что молодые в реальности предпочитают работу, приносящую достаточно высокий доход, но не связанную с большой ответственностью и рисками (например, банковского клерка, офисного служащего).

Таблица 14. Что бы вы предпочли, если бы могли выбирать? (в % к соответствующей половозрастной группе)

Опрос молодежи 2006 г. N = 1800

Гендерные различия в установках показывают несколько большую амбициозность и стремление к достижениям успеха у мужчин (иметь собственное дело, много зарабатывать, рисковать). Сами по себе отличия невелики, но устойчивы.

Довольно низкая доля респондентов, выбирающих в прожективной ситуации «работу по душе» (при возможном снижении заработка), которая, в принципе, должна бы отвечать личным интересам, способностям и склонностям, еще раз указывает на невысокую значимость профессионализма. Среди уже работающих молодых только 39 % трудятся по полученной специальности (среди учащихся и работающих – 32 %).

За 20 лет доля желающих иметь свое дело среди населения в целом остается неизменной, а преобладающей установкой является желание иметь гарантированное рабочее место.