Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

но при этом не выглядели вусмерть измотанными, что свидетельствовало о наличии усиления тела.

«Да уж: имеющий глаза, да увидит…» — угрюмо подумал я после того, как закончил анализ, взял из рук Кольцовой контейнер со свиной печенью и вареным рисом, приготовленными накануне, вооружился вилкой и потерялся во времени. Напарница, судя по всему, отдавала должное еде с неменьшим энтузиазмом. А после того, как с нею было покончено, вдруг пересела ко мне, пихнула плечом в плечо и, привстав, еле слышно зашептала на ухо:

— Игнат, мне кажется, что нам надо показаться на заимке Докукиных хотя бы на пять минут: наш «тихий» уход в тренировочный рейд можно объяснить проснувшейся паранойей, а такое же возвращение даст возможность обвинить тебя в неуважении или чем-нибудь еще!

Я обдумывал эту мысль и до ухода в рейд, и на «Юдинской» заимке, но определенного решения так и не принял, ибо был сыт по горло общением с представителями этого рода и очень не хотел, чтобы Петра Сергеевича вдруг осенило идеей напроситься ко мне в ученики. Но откладывание решения на потом проблему, увы, не решило, поэтому, выслушав аргументы Кольцовой, обреченно вздохнул, благодарно улыбнулся советчице и пересел к Бехтееву.

Договориться на остановку длительностью не более четверти часа удалось без труда и каких-либо доплат, поэтому через какое-то время катер пришвартовался к знакомой пристани, и я, забравшись на мокрый настил, в гордом одиночестве рванул к не менее знакомым воротам. А уже минуты через две в том же темпе рванул обратно. Ибо, по словам Кота, открывшего калитку, Петр Сергеевич еще утром убыл в учебно-боевой выход «аж» до наступления сумерек, а ждать столько времени я, «увы, не мог».

Эта незапланированная задержка оказалась первой и последней. Так что в восемь с минутами вечера мы с Олей благополучно выбрались на пристань форпоста «Дальний», попрощались с Геннадием Романовичем и поплелись к стоянке. А там, закинув рюкзаки в багажный отсек, посовещались и решили, что помоемся и поужинаем дома, быстренько переоделись в сухое, по очереди перебрались на свои места и с наслаждением «стекли» в комфортабельные кресла. Вернее, стекла. Кольцова. А я сначала завел двигатель и врубил печку. Потом закрыл заднюю дверь и заблокировал замки. И только после этого уперся затылком в подголовник, закрыл глаза, вытянул ноги, едва заметно склонил голову, здороваясь с Дайной, и превратился в слух.

— Добрый вечер, Игнат! — радостно поздоровалась она. — Я соскучилась до безумия. Хотя, вроде бы, без дела не сидела. И не только потому, что сидеть мне, увы, не на чем. Просто шуршала, как «Пауки» из штурмового бота под моим же началом. Результаты этой деятельности в коттедже покажу завтра и завтра же дам возможность ознакомиться с кое-какими информационными блоками. Вопросами замучаю вечером, ибо нуждаюсь в распространенных ответах. Так что сейчас обойдусь буквально парой фраз: срочных новостей нет и… трогай уже машину с места: я-из-коттеджа уже извелась от любопытства!!!

Я улыбнулся и открыл глаза, затем сделал вид, что выбираю маршрут, включаю дворники и дополнительную светотехнику, поставил ногу на педаль газа, взялся за руль и мысленно рассмеялся: соскучившийся БИУС, перехватив управление, стартовал с места в режиме гоночного болида, пересек стоянку по диагонали, благо, машин на ней было всего штук пять, вылетел за пределы форпоста и сварливо проворчал:

— Вот как надо торопиться ко мне-любимой!!!

— Это было… захватывающе! — параллельно ей восторженно выдохнула напарница. — Я понимаю, что сейчас не лучшее время для такой езды, но, черт возьми, хочу еще!!!

— Ты становишься адреналиновой маньячкой… — усмехнулся я и получил забавный ответ:

— Ага: мне, оказывается, безумно нравится опасность, скорость и почти любой подготовленный риск!

Слово «подготовленный» легло мне на душу, как родное, но я все равно не удержался от подначки:

— Это завуалированный намек на то, что завтра-послезавтра ты снова потащишь меня в Пятно?

Тут девушка посерьезнела:

— Нет, ни завтра и ни послезавтра я тебя туда точно не потащу — не хватит совести. А еще этой ночью я додумалась до неожиданной мысли: тренировки в Пятне затачивают нас только на выживание в Пятне, а для того, чтобы как следует вписаться в высший свет, надо учиться совсем другому…

— А девочка-то умнеет на глазах… — прокомментировала эти слова Дайна.

— … и я бы хотела сочетать приятное с полезным. То есть, после недели в Пятне проводить неделю в Большом Мире. Только с умом, то есть, к примеру, проштудировать учебный курс по этикету, а потом закрепить навыки походом в какой-нибудь хороший ресторан.

Или, почитав статьи театральных критиков, составить личные впечатления о новинках сезона. Причем во время любых выходов в свет одеваться и держаться по верхней планке допустимого для купцов первой гильдии и членов их семей.

— Красотка, че! — восхитилось мое личное наказание, но я пропустил это восклицание мимо ушей и повернулся к Кольцовой:

— Откровенно говоря, всем вышеперечисленным я планировал заняться с начала декабря. Чтобы ты успела привыкнуть к новому статусу и не пугалась ни высокомерных аристократов, ни особо героических потомственных вояк, ни зажравшихся купцов…

— Я больше не испугаюсь. Никого и никогда… — спокойно, но уверенно пообещала она и добавила три предложения, понравившиеся нам с Дайной как бы не больше этих: — Хотя бы потому, что только сегодня ночью заглянула в глаза смерти более полутора десятков раз и пришла к выводу, что она убивает слабых. А еще не буду нарываться, так как, проанализировав свой разговор с Докукиными, поняла, что любая произнесенная фраза может быть вывернута наизнанку и использована против нас. Впрочем, не буду и утираться: да, в нашем роду всего два человека, но он — лучший. А терять лицо — смерти подобно…

Вместо ответа на этот монолог я протянул Ольге руку. Объяснять ничего не пришлось — она ее с удовольствием пожала, затем привалилась к моему плечу и грустно вздохнула:

— Эх, появился бы ты в моей жизни хотя бы на неделю раньше…

…До дому мы добрались аж во втором часу ночи, загнали внедорожник в гараж, с огромным трудом заставили себя вытащить из рюкзаков грязное шмотье и поплелись «на другую сторону холма». Меня к этому моменту уже плющило от голода, поэтому, поднявшись на второй этаж, я сходу направился на кухню. Когда именно Ольга отжала у меня пакет с вещами, честно говоря, не заметил, ибо мечтал дорваться до холодильника и сожрать хоть что-нибудь.

Рванув на себя вожделенную створку, наткнулся взглядом на вакуумную упаковку с ветчиной, быстренько распотрошил и умял ровно половину. Потом открыл упаковку с соком, заставил себя достать два