Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

К сожалению, далеко не из всех таких схваток удавалось выйти целыми и невредимыми: только мое марево продавливали раз двенадцать-четырнадцать и раз пять ловили между рывками, а Ольге доставалось значительно больше. Так что уже к трем часам ночи наши комбинезоны потеряли товарный вид, а дохленьким регенерациям подвалило работы. Да, мелкой — заращивать ранки от магических умений, достававших после пробития марев и потому существенно ослабленных, царапин от когтей, колючих побегов, цепких корней и моей ледяной вьюги — но ее было многовато. А ведь блокировки запахов работали, как часы, и нас, в основном, находили по следам или замечая силуэты, «подчеркиваемые» непрекращающимся дождем.

К этому времени я преисполнился к Кольцовой нешуточным уважением — напарница, вынужденная рубиться ни на жизнь, а на смерть в непривычных условиях, так ни разу и не запаниковала. Хотя иные ситуации пугали даже меня. А еще эта девушка регулярно и на удивление спокойно сбрасывала контроль, постоянно перемещалась и — что самое главное — как-то умудрялась не только слышать мои команды, но и реагировать на них. Причем реагировать бездумно и без каких-либо колебаний даже тогда, когда они казались сумасшедшими или идиотскими. Впрочем, она убедилась в их рациональности после первого же прорыва сквозь мою вьюгу: да, этот навык практически продавил марево, зато позволил сбросить с хвоста четырех крупных волков и, заодно, добавил девушке уверенности в том, что я подаю команды не просто так.

Я тоже делал выводы. Моментами чертовски приятные. К примеру, во время схватки с самой крупной стаей волков по достоинству оценил боевую эффективность связки туман — разряд и решил, что даже на нынешнем уровне прокачки она неплохо заменяет наступательные гранаты. А во время боя со стадом кабанов понял, что воздушные лезвия уже наносят урон, сопоставимый с уроном от обычных игл.

Кстати, в промежутке времени между четвертью второго и началом четвертого ночи я несколько раз порывался забить на конспирацию, достать из рюкзака игольник и гранаты. Но мгновенно пробуждавшаяся паранойя не позволяла делать глупости, и я продолжал рисковать сразу двумя жизнями. А потом групповые нападения сменились одиночными и стали заметно реже, и это желание пропало само собой. Вернее, уступило место накапливающейся моральной усталости и… удовлетворению как собой-любимым, так и своей напарницей. Видимо, поэтому, вывалившись на берег Мрачного и убедившись в том, что мы пришли к точке подбора, а не куда-нибудь еще, неожиданно для самого себя дернул подушечку самосброса, сгреб Кольцову в объятия и от всей души чмокнул в то место марева, под которым прятался лоб:

— Оль, я в восторге: ты рубилась со зверьем, как настоящая добытчица, то есть, хладнокровно, расчетливо и не в «одно лицо», а в команде!

Она скинула невидимость, намертво сцепила руки на моей пояснице, уткнулась в мою грудь и зябко поежилась:

— Если бы не твоя наука и не два первых боя, позволивших поверить в тебя и в себя, то в бою со второй волчьей стаей я бы точно запаниковала. А так рванула в твою вьюгу еще до того, как поняла, насколько это самоубийственно, поняла, зачем ты меня в нее загнал, и выключила голову. А сейчас вспоминаю отдельные фрагменты ночного безумия и все лучше и лучше понимаю, что выжила только потому, что не думала и не оценивала наши шансы!

— А что с желанием вернуться? — ехидно спросил я, чтобы отвлечь ее от жутких воспоминаний.

Кольцова подняла голову и с вызовом уставилась мне в глаза:

— Оно никуда не делось: я хочу стать намного сильнее и готова на все, чтобы этого добиться!

— Отличный настрой! — улыбнулся я, потом сообразил, что продолжаю ее обнимать, и разомкнул объятия под Очень Важным Предлогом: — Поэтому давай-ка в темпе ополоснемся и переоденемся. А то выглядим, как бродяги…

— Ну, так мы и ждем «Бродягу», а не «Авантюриста»! — хихикнула она, но расцепила пальцы, сняла рюкзак и начала раздеваться.

Первые несколько секунд я разглядывал комбез, изрезанный ледяными кристалликами, и ждал возможности оценить состояние ран. А когда убедился в том, что ее регенерация уже затянула молодой кожей даже самые крупные порезы, слегка расслабился и со спокойной совестью любовался аппетитной фигуркой все время, пока избавлялся от одежды, мылся и одевался. Потом увидел, как она срывается в рывок, «оставляя в воздухе» верх от спортивной формы, услышал недовольный рык и озверел. Поэтому накрыл прессом ублюдочного медведя, поднимающегося после оплеухи, кинул «тестовую» иглу и, не обнаружив защиты, сначала ослепил хищника окоченением, а затем очень добросовестно искромсал воздушными лезвиями!

— Ага, сволочь… — правильно истолковав это буйство, промурлыкала напарница и шокировала. Невесть в который раз за последние пару недель: — Но самоотверженно предоставил себя на роль учебного материала. Так, может, воспользуешься оказией и научишь меня вырезать Искру и энергетические узлы из этого вида Одаренных животных?

…Оставаться на месте «практического занятия» и нарываться на новый бой мы, естественно, не захотели, поэтому прошли по берегу порядка пятисот метров в сторону устья Еланки и обосновались на одной из нижних ветвей здоровенного дуба. А уже через час с небольшим привлекли к себе внимание Бехтеева взмахами ХИС-а, дождались, пока «Бродяга» развернется и подойдет к кромке воды, по очереди перебрались на борт, затолкали рюкзаки в рундуки и устало попадали в кресла.

Увидев на нас не комбезы, а спортивные формы, Воздушник изумленно выгнул бровь и прервал молчание:

— Охота выдалась настолько веселой⁈

Я утвердительно кивнул, как-то почувствовал, что Геннадий Романович жаждет подробностей, и попросил Олю продемонстрировать ему свой комбез. Реакция опытного Одаренного заставила подобраться:

— Это вас так пробивали через защитные покровы⁈

— Ага… — кивнула напарница, не став сообщать, что львиная доля порезов была получена от «дружественного огня».

Тут Бехтеев посмотрел на меня и задал третий вопрос:

— И оно того стоило?

Ему снова ответила Кольцова:

— Игнат дрессировал меня. А я в восторге!

Он изумленно хмыкнул, затем склонил голову в знак уважения и плавно сдвинул вперед сектор газа.

Как только «Бродяга» набрал крейсерскую скорость, я жестами показал девушке, что не мешало бы поесть, и попробовал понять, какие еще выводы мог сделать Бехтеев, оценив наш внешний вид. Наличие марев объяснялось, к примеру, отсутствием изменений в пластике движений, появляющихся при тяжелых ранениях, а свежая кожа на подживающих мелких позволяла понять, что у каждого из нас имеется регенерация. Кроме того, мы с Олей не дрожали от холода, хотя сидели во влажном шмотье при температуре воздуха градусов, эдак, восьми-девяти, следовательно, согревались жаром, мотались по Пятну целую неделю, значит, наверняка имели в своем арсенале сумеречное зрение,