Читать книгу - "Неправильный - Грета Шелест"

было то, что она добровольно позволила коверкать свое имя. Стешей она позволяла себя называть двум людям: деду при жизни и своей сестре из Саратова. Конечно, многие предпринимали попытки сократить ее имя для собственного удобства, но она всегда гневно ставила на место. А тут такие почести незнакомому человеку.

– Маркуша, а ты чего не ешь? Неужто аппетит не нагулял? Ты кушай, а я сейчас попрошу Петровича баню затопить. Или вы душ предпочитаете?

Не успел Марк открыть рот, как Игнат ответил за него:

– Если это не сложно, то баня была бы кстати. Мы с Марком до каникул как раз подумывали…

– Тогда я мигом. Вы кушайте, а я к Петровичу.

Бабушка вылетела из дома, а из Марка вылетело последнее терпение.

– А ты не охуел? Какого хрена ты тут устроил? – навис он над Игнатом, перегнувшись через стол.

Старк спокойно прожевал котлеты, налил себе морс, выпил. К моменту, когда он потянулся за салфеткой, Белов готов был поклясться, что у него задергался глаз.

Игнат встал, также облокотившись руками о стол и, наклонившись, спокойно так выдал:

– Ты меня любишь.

Челюсть Марка, весь день воюющая с гравитацией, снова отвалилась. Он думал, что ответить, но Старк классическим способом избавил его от этой необходимости.

***

И все-таки в деревенской бане есть свои плюсы, – протянул Игнат, подмигнув Марку. Белов хрипло рассмеялся и потянулся за стаканом.

Денек был до одури странным.

Все-таки хорошо, что Старк – упертый носорог. Он мужественно выдержал трехчасовую трясучку в жигулях Петровича, потом, покорил бабулю своим аппетитом, перерубил дрова. И все ради возможности поговорить с ним.

А потом была баня. Степанида Андреевна в баню из-за высокого давления не ходила, предпочитая более цивилизованный способ мытья. Компанию им должен был составить ещё и соседский парень, с которым Марк иногда в карты играл. Но в итоге в баню пошли вдвоем.

И это было самое жаркое примирение. В прямом смысле. А как еще можно назвать примирительный секс при восьмидесяти градусах? Если только самоубийством, потому что у Марка реально сердце пару раз чуть не встало.

Игнат тоже потянулся к бутылке на столе. Белов не удержался.

– Нда… мажор, пьющий самогонку в сельской глуши. Старков, да ты мастер удивлять.

– Ты только сейчас это понял? – Игнат приподнял влажную бровь.

– Я другого не понял. Бабуля вроде только морс давала с собой. Или ты ей настолько понравился?

Старков хитро улыбнулся.

– Я уже говорил, что Петрович – отличный мужик?

Эпилог.

– Белов Марк, – громко объявил директор.

Все захлопали, кто-то засвистел. А Марк поднялся и направился к сцене. Сейчас, улыбаясь залу, получая классическое легкое похлопывание по плечу от директора и глядя на слезы гордости своей классной, Белов видел перед собой обычные, полудетские лица, которые радовались этому моменту вместе с ним. И пусть через три часа, в фешенебельном ресторане, часть этих лиц снова превратится в постные физиономии, сейчас он упивался этим моментом. Ему хлопали его ровесники. Такие же освобожденные, как и он. Радостные и взволнованные.

Марк, сжимая красный аттестат, вернулся в зал и плюхнулся на свое место.

– Поздравляю, Апельсинка, – шепнули ему в затылок.

Белов слегка улыбнулся и опустил глаза. Никто не успел заметить, какой порочный блеск отразился в глазах примерного ученика и гордости школы. Все смотрели на сцену, куда вызывался еще один медалист.

***

– Не представляю, как ты уговорил папу, – недоумевала Соня.

– Ну, это не составило никаких проблем. В конце концов, я не на край света уезжаю. На бюджет поступил, гора с батиных плеч упала. И потом, он сам без пяти минут снова папа. Так что ему уже не до меня, вся опека достанется мелкому, а я вздохну свободно, – смеялся Марк.

Борис действительно не так давно познакомил сына с женщиной, с которой у него уже полгода длился роман. Он долго скрывал, не хотел травмировать сына, но когда Марк намекнул, что хотел бы попробовать жить отдельно, отец понял: время пришло.

Марк принял новость нормально, даже ответно подъебнул папу. Теперь половина «командировок» отца нашла свое объяснение.

А три месяца назад Борис снова поделился новостью. Елена, так звали женщину, забеременела.

Марк за отца был рад, а вариант переезда уже даже не обсуждался. Борис и сам понимал, что сыну-студенту не сильно помогут в учебе вопли младенца. Также он слегка опасался, что гражданская жена и сын рано или поздно начнут конфронтацию. До Елены Марк фактически занимался обустройством дома, и Борис не хотел, чтобы сын почувствовал себя задвинутым в дальний угол за ненадобностью.

Так, вопрос с переездом был решен, правда от отца утаивалась одна маленькая деталь: Марк переезжал к Старку.

Который сейчас, кстати, пыхтя, брал в руки коробку с книгами.

Вообще-то они вместе планировали вынести вещи Марка, но Соня в этот момент позвонила по скайпу, и Белов с умоляющей моськой уставился на Игната. Тот тяжело вздохнул и пошел пить чай, а заодно восстанавливать утерянную прежде симпатию Бориса.

Дело шло медленно и нудно. Второй раз папа не спешил вестись на разговоры о рыбалке. Игнат уже и Елену обаять успел, а Борис все держался особняком.

Леха, не желающий делить с «мажором-отморозком» статус лучшего друга (настоящую правду Марк еще не был готов озвучить Синице), тоже не спешил сдавать позиции. Белова это угнетало, но он надеялся объясниться с другом после переезда. Тем более у него будет больше возможностей: Леха поступил в тот же университет, что и он, как они когда-то и планировали.

Выпив чай и продержавшись под испытующим взглядом отца добрых три минуты, Игнат сбежал к Марку в комнату и демонстративно взял коробку.

Марк намек понял: пора закругляться. Свои немногочисленные новости Соня уже успела рассказать: она была зачислена на первый курс престижного университета, и в ее группу даже попало три человека с курсов.

Подруга была, как обычно, приветлива и дружелюбна. Но Марк со щемящей тоской наблюдал, как изменялись черты ее лица, когда она увидела позади него Старка. Наверно, побоялась, что в гостях у Белова не только он.

Поговорив еще пару минут, они попрощались. Марк захлопнул ноутбук, уставившись на крышку.

– Она испугалась, когда увидела меня. Или мне показалось? – тут же спросил Игнат.

– Ей, наверно, очень трудно.

Старк пожал плечами:

– А ты на Рокотова глянь. Ему, думаешь, легко? Человек на свой собственный выпускной не пришел.

То, как Алекс справлялся с депрессией, уже стало нормой.