Читать книгу - "Неправильный - Грета Шелест"

я пожаловался, что ты с книжками больше времени проводишь, чем с телками. Сглазил, сука, – роптал Белов-старший на судьбу. – Я все сказал. Едешь к маме.

– Ага, – буркнул Марк, – как вместе едем, так «шаболда старая», а как меня одного высылаешь, так «мама».

Наступили весенние каникулы. И, как любой школьник, Марк хотел оторваться напоследок. Впереди последняя четверть, экзамены. Следующие три месяца ему будет не до веселья.

Конечно, изначально у него и Старка были другие планы на каникулы. Но в последний момент отец Старкова поставил сына в известность, что они едут в Швейцарию. Спорить было бесполезно, поэтому Марку пришлось перекраивать планы на каникулы.

Но тут в них снова нагло вмешались. На этот раз родная бабушка. Ей, живущей в полностью обустроенном доме, именно в марте приспичило запастись дровами для бани.

Бабуля была рассудительной и прикинула, что на этих летних каникулах нет смысла рассчитывать на зятя с внуком. Пока Марк сдаст экзамены, пока будет готовиться к поступлению, пока поступит. Что там остается? Вот она и позвонила зятю, поставив того перед фактом: внук на неделю едет к ней.

Кто хоть раз имел удовольствие общаться со Степанидой Андреевной, тещей Бориса, тот бы чувства Марка понял. Несмотря на свои шестьдесят пять, это была не бабуля. Это был генералиссимус в юбке. Фюрер в шляпке. У таких, как она, всю жизнь было два мнения: ее и «не слушай всяких дебилов, внучок, слушай меня».

Если она говорила, что в магазинных пельменях один суррогат, то они подвергались анафеме. И к ее приезду эти «запрещенные вещества» моментально ликвидировались либо собственными усилиями, либо с помощью соседского холодильника.

Если она говорила, что козье молоко полезнее, то Белов-старший быстро обрастал нужными связями, через которое это молоко можно достать, потому что «Если у вас нету, то я буду привозить. Негоже, чтобы дитё пило всякую отраву».

Как-то раз Борису пришлось обегать полгорода из-за этого молока. Потому что «дорогая мама» сказала о приезде за три часа, уже садясь в электричку. Марк был в школе. Вот и пришлось Борису, тогда еще простому наладчику, отпрашиваться с работы и в прямом смысле разыскивать козу.

Но хуже визитов горячо любимой бабули были только ответные визиты Беловых к ней в пригород. Отца, который «всю жизнь доченьке поломал» встречали, как немцев в 43-м. А с Марком обращались, как с освобожденным из Бухенвальда пленником. «Бедняжка, совсем похудел с этим извергом криворуким», – это было, пожалуй, лучшее, на что могли они рассчитывать.

Бабуля впихивала во внука невпихуемое количество пирожков, заливала все это малиновым морсом и отправляла «дитятко» спать в восемь вечера, чтобы утром накормить его блинчиками.

Далее следовал визит бабулиных подруг, перед которыми Степанида Андреевна хвасталась «золотым зятем» и «умницей-внучком». С Марком понятно, а вот когда «дебил, которому ребенка нельзя доверить», успевал покрыться золотом, не мог понять ни сын, ни отец.

На любовь тещи Борис отвечал тем же, и этот телефонный разговор должен был пройти иначе.

Если бы не звонок завуча. Если бы не испорченные котлеты в холодильнике, которые Борис съел и потом полдня не слезал с толчка. А все потому, что Марк последние два дня провел «у своей девушки». И эту самую девушку Борис уже тихо ненавидел.

И так сошлись звезды, что теща позвонила очень не вовремя. Борис, в край разозленный тем, что Марк тотально переключился на свой объект симпатии, дал свое согласие на поездку. А Марк не мог привести ни одного внятного аргумента в свою защиту. Был, конечно, один. Но что-то ему подсказывало, что слова «пап, да нормально все будет, мы с моим парнем посрались, поэтому никто никого трахать не будет, можешь смело ехать в свою командировку» отца не обрадуют.

Бомба взорвалась неожиданно.

Игната пригласили в клуб на день рождения, и он потащил с собой Белова. Марк, как чувствовал, что не стоит туда идти, но Игнат клятвенно обещал, что они побудут часик и уйдут. Они веселились, танцевали и Белов почти расслабился, когда заметил, что один из знакомых Старка шныряет своим носом по низкому столику. Секундное замешательство смыло волной отвращения, когда Марк понял, что на было рассыпано на поверхности стола.

Он разыскал Старка и потребовал, чтобы они ушли. Может, все бы и обошлось, если бы это требование не сопровождалось заглядываниями в глаза с целью выяснить, не принимал ли что-то и Игнат. На попытке закатать ему рукава рубашки Старк вышел из себя. А следом вышел скандал. Оба были на взводе. На «конченного мажора» Игнат посоветовал Марку почаще полировать свой нимб, чтобы люди не забывали, что среди них «ебаный ангелочек».

А потом два дня тишины и самокопаний. Последний день в школе прошел в попытках поймать взгляд и вздрагиваниях от школьных звонков. Потому что стоило начаться перемене, как Игнат сваливал в курилку, а Марк не мог заставить себя туда зайти. Он же бросил. Волнения улеглись, последнюю сигарету он скурил, когда они с Игнатом все разрулили, а просто так гробить свое здоровье… этой привычкой он, в отличие от Старка, не обладал. И тот это знал. Белов даже догадывался, что поэтому Игнат и уходил туда: знал, что Марк не пересилит себя.

Прощаясь с ребятами из класса, Белов почувствовал взгляд Старкова. Но тот дернул плечами и прошел мимо. А Марк вспомнил, что он улетит уже завтра. И вдруг стало как-то похуй, что вокруг люди. Все-таки он странный. В курилку зайти не смог, а орать «Игнат, стой» на весь школьный двор не побоялся.

Старк остановился, но повернулся лишь через несколько секунд. Марк быстро догнал его.

– Слушаю.

– Ига, я… – Белов пытался подобрать слова, – я не хочу расставаться вот так. Пойми, я…

– Ты посчитал, что если я пожал руку тому парню, то и сам такой же. Я тебя удивлю, Белов, но не все мажоры сидят на наркоте!

– Я знаю, но я испугался за тебя…

– Ты не испугался за меня. Ты засомневался во мне, а это две разные вещи! – Игнат развернулся. А Белова разобрала злость.

– Если бы я засомневался в тебе, я бы тебя сейчас напротив не стоял, придурок! – Старк снова остановился, и Марк поравнялся с ним.

Игнат молча смотрел, ожидая продолжения. Марк продолжил спокойнее:

– Мы оба вспылили. Но я не хочу, чтобы ты всю эту неделю бесился. Мы уже проходили через это. Закончится тем, что ты психанешь и наделаешь глупостей, – усмехнулся он. – А расхлебывать