Читать книгу - "Российские самодержцы. От основателя династии Романовых царя Михаила до хранителя самодержавных ценностей Николая I - Александр Евгеньевич Пресняков"

за обороной от всяких обид к престолу, к личной власти государевой, а на Земские соборы смотреть как на форму такого же обращения. Общественная масса сходилась в этом воззрении с представлениями носителей верховной власти; московская средневековая монархия вырастала на народном корню.

Политические успехи новой династии, ее укрепление во главе национального государства в значительной мере связаны с личностью Филарета Никитича. Сама властная натура патриарха и его сан содействовали поднятию авторитета власти. Когда 1 октября 1633 г. патриарх Филарет умер, он оставил Московское государство окрепшим настолько, что ни тяжелая борьба с соседями, ни внутренние язвы народного хозяйства и государственного быта уже не могли расшатать воздвигнутого из развалин политического здания. С кончиной патриарха ничто по существу не изменилось, несмотря на несомненное ослабление правительственного центра. В Москву вернулись опальные члены придворной знати и приказной среды, но никто не заменил Филарета в преобладающем государственном влиянии. Московское правительство плыло по сложившемуся течению, не проявляя сколько-нибудь крупного почина. И за три года до конца жизни и царствования Михаила Феодоровича его правительству привелось подвести своего рода итог состоянию государства на Земском соборе, созванном для обсуждения вопроса о взятии казаками Азова. Донские казаки захватили Азов и просили его от них принять и послать туда воевод с ратными людьми. На обсуждение собора поставлен был вопрос: разрывать ли из-за Азова с Турцией и Крымом? А если идти на большую войну, то как обеспечить нужные средства? Все чины соборные должны были «помыслить о том накрепко» и государю о том «мысль свою объявити на письме». Люди служилые ясно сознавали важность приобретения: в русских руках Азов парализовал крымскую орду и мог стать опорным пунктом для уничтожения ее силы. Но рассуждения о средствах обороны Азова и ведения войны обратились в сплошную жалобу на несправедливости, непорядки и оскудение. Чины столичные и придворные норовили свести защиту Азова к поддержке казаков «охочими вольными людьми» на денежном жалованье, без общего похода. Дворяне городовые выражали готовность на войну, но указывали на неравномерность распределения военных и денежных повинностей. Они советовали государю хлебные запасы брать «со всех без выбора» и «рать строить» по тем уравнительным правилам, какие установлены были при царях Иоанне и Феодоре, взять пеших и конных ратных людей с бояр и ближних людей, которые пожалованы многими поместьями и вотчинами, хотя бы в виде исключения «для такого басурманского нахождения» и в таком размере, какой государь укажет, а также с дьяков и подьячих, которые не только пожалованы и поместьями и вотчинами, но сверх того обогатели у государевых дел неправедным мздоимством, накупили себе вотчин и понастроили таких домов, каких при прежних государях и у великородных людей не бывало; их справедливо обложить и деньгами «против домов их и пожитков» на жалованье ратным людям; с «государева богомолья» – церковных вотчин – взять даточных людей не по устарелым данным писцовых книг и тем более не «против заступленья», а по числу крестьян; с служащих по московскому списку и столичных чинов, которые на льготной службе «отяжелели и обогатели», взять даточных людей, а с их пожитков – деньги. Службу вообще необходимо упорядочить, выяснив, сколько за кем из служилых и приказных людей числится крестьян, и установить новым уложением, со скольких крестьян служить без денежного жалованья, а за лишек владения брать деньги; рядовых служилых людей, «беспоместных, пустоместных и малопоместных», поддержать поместным верстаньем и денежным жалованьем. Финансовые средства на войну пополнить, взяв «лежачую домовую казну» у духовенства и обложив торговых и черных людей по их торгам, промыслам и пожиткам, но собирать эти доходы гостям и торговым людям, а приказных людей счесть по приходным книгам, «чтобы государева казна без ведомости не терялась», – от такой ревизии приказного хозяйства служилые люди ожидали несомненной прибыли для казны. Про себя рядовые служилые люди говорили, что готовы «работать государю головами своими и всею душою», но «разорены пуще турских и крымских басурманов московскою волокитою и от неправд и от неправедных судов». Торговые люди также жаловались на новые приказные порядки, утверждая, что «в городех всякие люди обнищали и оскудали до конца от воевод», и вспоминали с сожалением, как «при прежних государях в городех ведали губные старосты, а посадские люди судилися сами промеж себя, а воевод в городех не было»; они указывали на свое обеднение, на остановку торгов, на разорение от тяглых служб и податей, от конкуренции иностранных торговцев, которым покровительствовало правительство. Выслушав все эти заявления, правительство решило отказаться от Азова и отступить перед опасностью продолжительной и тяжелой войны. Соборные «сказки» 1642 г. характерно обрисовывают и настроение, и положение тех средних слоев населения, которые были главной общественной силой при восстановлении государства из великой разрухи в ополчении 1612 г., на соборе, избравшем царя Михаила, и на ряде соборов первых лет его правления. Глубокое недовольство усилением приказной системы управления, корыстной и бесконтрольной, усугублялось тем, что ей на счет ставилось общее расстройство экономического быта и государственной силы, хотя она была, конечно, не причиной их, а порождением. Острое раздражение вызывали и новые общественные верхи, обогатевшие царской милостью и собственным мздоимством и отяжелевшие в своем льготном положении. Силы и средства страны казались общественной массе большими, но неправильно распределенными, так что слишком значительная часть их ускользает от служения государеву и земскому делу и пропадает втуне. Над этим упрощенным пониманием положения не возвышалась, впрочем, и мысль государственных людей первой половины XVII в. Усилиями первого царствования новой династии государство было восстановлено на старых основаниях, на которых покоилась и политика таких строителей царства, как Грозный и Годунов. Достигнутыми результатами в значительной мере осуществлялись намеченные ими цели. Но традиционные приемы управления оказались недостаточными для разрешения задач более сложных. Правительственная работа, направленная исключительно на организацию и эксплуатацию народных сил и средств для государева и земского дела, спасла государство от внешнего и внутреннего разгрома, но не вывела страны из состояния расстройства и надрыва этих сил и средств. Побеждены были гибельные проявления Смуты, корни же ее не были вырваны из русской жизни. Это сказалось при сыне царя Михаила новыми тревогами и серьезными волнениями.

III. Внешняя политика при царе Михаиле Феодоровиче

С утверждением на престоле новой династии Московскому государству пришлось строиться вновь не только во внутренних, но и во внешних отношениях. Москва в эпоху Смуты потеряла слишком значительную и ценную часть государственной территории и утратила свое прежнее международное значение. На западной границе она оказалась отброшенной назад ко временам, предшествовавшим деятельности Иоанна III: потерян был Новгород, закрыт путь к западному морю; потерян Смоленск, утрачена земля Северская, отрезаны пути в Поднепровье. Соседи