Читать книгу - "Ренегат - Павел Корнев"

Костыль Уве вернул уже ближе к обеду, и я сразу начал вырезать формулу «Небесного пламени» на нижнем его конце, решив оставить среднюю часть напоследок. Просто еще не определился, какие именно чары добавлю на свободное место и стану ли возиться с этим вовсе.

Каждое новое заклинание приходилось согласовывать с уже имеющимися, а это требовало сложных расчетов, в которых я был откровенно несилен. В итоге засадил за них Уве, дабы юнец не маялся от безделья и осознания собственной ущербности. Контролировать непослушный мизинец у него толком не выходило, а я, памятуя о взорванной кружке, воздействовать на школяра через подсознание опасался.

На третий день наконец явилась Адалинда.

— Оставь нас, мальчик, — приказала она Уве, небрежно кинула плащ на пуфик и опустилась в кресло напротив меня.

Школяр глянул на вызывающий вырез платья гостьи, судорожно сглотнул и выскочил за дверь, даже не удосужившись спросить разрешения у меня.

Я на глубокое декольте пялиться не стал и спокойно выдержал пристальный взгляд черных глаз. Тогда маркиза спросила:

— Филипп, что у тебя было с сеньоритой Розен?

— В каком смысле? — нахмурился я, неприятно удивленный неожиданным вопросом.

— Перестань! — нервно отмахнулась Адалинда. — Вопрос простой: ты спал с ней?

— Нет!

— В самом деле? А у меня сложилось иное впечатление!

— Оно неверно! — отрезал я.

Но маркиза лишь покачала головой.

— Я тебе не верю, Филипп, — прямо заявила она. — Все указывает на вашу связь. Сначала эта нелепая выходка на лекции со стаканом воды, ты будто объезжал норовистую лошадку. Затем возмутительная дуэль с телохранителем девицы. Он решил вступиться за честь хозяйки или сам был в нее влюблен? Нет, не перебивай! Это еще не все! Твоего человека, Ганса, видели у ее дома! Зачем бы тебе посылать его туда, а?

Я мысленно выругался, но ответил предельно спокойно:

— Это какая-то ошибка. Я никого не отправлял следить за сеньоритой Розен.

— Брось, Филипп! Что это было? Вспышка внезапной страсти? Или тебе просто надоело одиночество?

— Одиночество? — фыркнул я. — Думаете, так сложно найти того, кто согреет мне постель?

— Полагаешь интрижку на ночь средством от одиночества?

— А как иначе? — рассмеялся я. — Адалинда, вслушайтесь только: одиночество, один-ночество. Один ночью! Одиночество.

— Не заговаривай мне зубы, Филипп! — разозлилась маркиза.

— Но простите, откуда такая забота о моем моральном облике?

— Кто на вас напал? Люди графа Розена? Поэтому ты придумал свою нелепую байку?

— Вздор!

Маркиза цу Лидорф поднялась из кресла.

— Где шпага, магистр? — Тон собеседницы стал отрешенно-деловым.

— Какая еще шпага? — спросил я, ничем не выдав охватившей меня обеспокоенности.

— В день нападения ты ушел из университета с одним кинжалом. Позже откуда-то появилась шпага. Откуда она взялась? Это оружие кого-то из нападавших?

— Нет.

— Тогда чье?

Я немного помедлил, собираясь с мыслями, затем ответил предельно честно и в кои-то веки не погрешил против истины:

— Это шпага Ганса. Можете проверить по описи с места убийства.

Адалинда прищурилась:

— Клинок работы мастера Рабана, так ведь? Откуда у наемника столь дорогая игрушка?

— Выиграл в карты, — сообщил я.

Маркиза рассмеялась низким волнующим смехом.

— Похожую шпагу раньше видели у подстреленного тобой телохранителя сеньориты Розен. Не думаю, что в этой дыре так много клинков, выкованных одним из лучших оружейников империи!

— О-о-о… — протянул я, на миг забывшись. — Так вот чья эта шпага!

— Будто сам не знал! — фыркнула Адалинда и задумчиво потерла брошь. — Или не знал? Этот твой Ганс был без ума от оружия, так? А не вломился ли он в дом сеньориты Розен? Ты посылал его туда? Только честно!

— Нет, не посылал!

— Могли твои люди пойти на воровство? Быть может, именно они были целью нападения? Это объясняет, почему тебя решили не добивать…

Маркиза заблуждалась, но я говорить ей об этом не стал. Ланзо и Ганс не вламывались в особняк сеньориты Розен и ничего оттуда не крали. Им заплатили, купили с потрохами. И теперь я доподлинно знал, кто именно организовал нападение. Оставался без ответа лишь вопрос, зачем это понадобилось графу Розену. Посчитал он уязвленной честь рода или заметал следы, прикрывая шалости доченьки? В этом следовало разобраться.

Адалинда вновь опустилась в кресло и задумчиво постучала ноготками по деревянным подлокотникам.

— Итак, нападение — ложный след, — произнесла она с нескрываемым разочарованием и откинулась на спинку. — Досадно. Выходит, мы в тупике.

— Что с проверкой школяров? — поспешил я перевести разговор на куда более безопасную тему.

Маркиза цу Лидорф совершенно естественным движением выудила из декольте сложенный надвое листок и помахала им перед собой.

— Все школяры чисты, но семеро разъехались на праздники по домам. Из них четверо обучались у профессора Верона. Мы разослали поручения проверить их по месту жительства. Здесь нам делать больше нечего…

Адалинда многозначительно замолчала, не спуская с меня взгляда черных глаз. Я поднялся из кресла и протянул руку:

— Позвольте.

Маркиза отдала листок, я посмотрел на короткий список и спросил:

— Кто приставил ко мне магистра? Вы?

— Нет, это идея Гепарда, — ответила Адалинда. — Он опасался, как бы ты не натворил глупостей.

— И слежку никак не отозвать?

— Филипп! — Маркиза цу Лидорф поднялась из кресла и враз оказалась слишком уж близко ко мне. — Появилась зацепка? Это кто-то из списка?

Я отступил от собеседницы и от прямого ответа уклонился.

— Возможно.

— Не стоит играть со мной! Скажи, кто под подозрением, и я поручу его проверку своим людям.

Свита маркизы состояла из дюжины въедливых мальчиков и умненьких девочек, дело свое они знали туго, но упускать инициативу из собственных рук не хотелось.

— Адалинда, — улыбнулся я, — уверены, что это целиком и полностью ваши люди, а не люди Гепарда? За мной следят в открытую, а за вами?

— Никто из них не посмеет… — резко начала маркиза, но сразу замолчала.

— Герберт мог попросить кого-то держать его в курсе расследования, не более того. В конце концов, имеет же он на это право, так? Мало кто решится отказать вице-канцлеру.

— Зачем бы ему это? — Уверенности в голосе Адалинды не чувствовалось.