Читать книгу - "Божьим промыслом. Серебро и олово - Борис Вячеславович Конофальский"

для него было важно, чтобы все его офицеры поняли, что между ним и полковником нет никаких недопониманий, или недоверия. Что они по-прежнему товарищи, — вам поручаю самое сложное. Там, при подворье, у туллингенцев есть и хорошие кони, и хорошие телеги, но нам нужно будет вывезти всё олово одним днём. А его там немало. Думаю, у них телег не хватит, наверное, нам придётся привести ещё и свои подводы.

— Я готов, господин генерал, — сразу отозвался Брюнхвальд. — Сегодня же осмотрю наши обозные телеги и выберу лошадей. Но не плохо было бы знать сколько телег у купчишек, и сколько олова нам нужно будет вывезти.

— Два десятка телег у них точно есть, — заверил его Мильке. — А олова, самое малое две тысячи пудов. Это то, что видно через ворота.

— Ну, тогда нам запросто хватит и десяти телег, — прикидывает полковник. — И думаю, нам нужно будет нанять баржи и арендовать пирсы в Лейденице, чтобы не ждать очереди на погрузку.

— Ну, про количество олова мы ещё выясним, а вот про баржи и причалы — да, всё это нужно будет сделать заранее. — Соглашается генерал. Тянуть тут нельзя, всё дело надобно устроить в один день.

И они стали думать. И сразу, как это обычно бывает, появились у господ офицеров вопросы. И на многие из них ответов у Волкова не было. И говорили они почти до ужина, и прежде, чем разошлись, условились на том, что Дорфус и Мильке, поутру снова поедут на тот берег, что Карл займётся телегами и лошадьми, а Леманн начнёт уже подбирать людей.

* * *

Утром, ещё до завтрака, он уже велел запрягать карету, а Леманна просил оповестить фон Готта и Кляйбера, чтобы собирались в Мален. А сам вместе с Сычом пошёл поглядеть на пойманных подручных речного разбойника Вепря. Ну, бандиты были, как бандиты: грязные, заросшие, битые. В общем, вида вовсе не грозного. А коннетабль, рассказывая про них и говорил, указывая на одного:

— Вот этот вот вор, сказал, что к ним в трактир приезжали люди и предлагали деньги за то дело, ну, за нападение на графиню. Люди те были не местные. Но этот говорит, что в то время хворал, говорит, отказался, хотя монету предлагали неплохую. — Рассказывал Сыч. — А некоторые из людей Вепря пошли на то дело. Так потом пожалели, один из тех, что ходил, сказал, что дело было грязное, и что вы теперь им всем жизни не дадите, и сбежал куда-то.

Разбойники притихли, сидели у стены в цепях, глаз не поднимали,вид барона и Кляйбера, что был с ним, явно внушали страх негодяям.

— А из этих троих учувствовал кто-нибудь в нападении? — Интересуется Волков.

— Нет, экселенц, не учувствовали, эти трое, говорят, что они тогда жили в деревне Айхштет, недалеко от болота, а людей набирали тех, кто был тогда в Малене. — Поясняет Фриц Ламме.

— А где та деревня, чья она? — Интересуется Волков.

— Эй ты, пёс, — Фриц пинает ногу одного из разбойников. — Кому тот

Айхштет принадлежит?

— Гейзенбергу, старику Херберту. — Сразу отвечает разбойник, но головы так и не поднимает, бубнит себе в колени.

— Замок там его?

— Там… Большой дом… Но обветшалый. — Отвечает пленник.

— Ну, конечно, нищие и злые Гейзенберги, у кого ещё как не у них, жить разбойникам, а Вепрь там же жил?

— Говорят, что не знают, — отвечал барону коннетабль. — Думаю, не врут. Их на дело обычно собирал Гройшер. Он с ними и расплачивался за работу. Они самого Вепря видели лишь на реке, уже в лодках.

— Гройшер? Гройшер… — Волков не мог вот так сразу вспомнить, слыхал он это имя раньше или нет.

— Гройшер это первый подручный Вепря. — Сразу ответил Сыч. — Эти говорят, что ни одно дело без этого Гройшера не обходилось.

— Молод, стар? Каков из себя он?

— Эй ты, — Фриц Ламме снова пинает ближайшего к нему разбойника. — Каков из себя этот Гройшер.

— Он старше Вепря, — отвечает тот. — Но и не стар ещё. Он из военного дела. Сам, вроде как, благородный. Он иногда жил там, в поместье Айхштете. У господ.

«Ну, что ж… Это уже кое-что».

В общем-то генерал был доволен и Сычом, что вытряс из негодяев эти интересные вещи, и Брюнхвальдом, что изловил подручных Вепря. Вообще, сегодня он чувствовал себя намного лучше, чем день назад. Кажется, неприятный и тяжёлый разговор с Карлом Брюнхвальдом и полушутливый разговор с баронессой, пошли ему на пользу. Генерал больше не хотел думать ни о Бригитт Ланге, ни о Максимилиане… Горечь от её поступка, в это утро была не так уж и ужасна. Он как будто проснулся в то самое утро, когда мучавшая его болезнь отступала.

«Чёрт с ними! А деньги на церковь я возьму у туллингенских пузанов, может даже и дом на берегу продавать не буду. Отдам Хайнцу, когда найду ему жену. — И после этих мыслей, он уже подумывал о том, что и вправду хотел избавиться от Бригитт. — Пусть так и будет».

Волков вышел из сарая, где сидели пленники:

— Фриц.

— Да, экселенц?

— Госпожу Ланге больше разыскивать не нужно.

Тут коннетабль удивляется:

— Экселенц, я что-то не понял… Вообще не нужно, или сейчас не нужно?

— Забудь про неё. — Отвечает ему Волков. — Лучше узнай у негодяев всё про этого Гройшера. И про самого Вепря.

Хитрый Фриц Ламме не всегда, не всегда понимает своего господина, и это как раз тот самый случай, но раз тот говорит, значит так тому и быть:

— Ладно, Экселенц, как прикажете.

— И ещё раз напомни кузнецу, чтобы сделал клетку. Я хочу этих негодяев представить принцу, а он будет тут уже скоро.

— Я всё помню, экселенц. — Заверил его коннетабль.

Он возвращается в дом, а там на пороге супруга… И одета она в хорошее платье, которое дома не носила.

— Госпожа сердца моего, и куда же вы это собрались? — Интересуется у неё супруг.

— Готово всё. Идите завтракать, господин мой, — говорит ему жена, не отвечая на вопрос. И идёт за ним. Они садятся за стол.

— И всё-таки, дорогая супруга, куда вы так разоделись?

— Я думаю ехать с вами в