Читать книгу - "Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина"

раз раскрылся Ольжане и вернул себе чародейскую силу, чудовище ему больше не помеха. Он чаще останавливал кибитку и всё больше позволял отдыхать себе и лошадке, а Ольжана продолжала проваливаться в тягучую бездеятельность.

У неё мелькала мысль, не сбежать ли, но куда бы она пошла? Всё равно не сумеет рассказать о Лале. И вряд ли успеет улететь далеко, прежде чем её сцапает чудовище. Поэтому Ольжана, лёжа на узкой лавке без движения, как покойница, часами слушала цокот копыт и скрип колёс. Постепенно она осознала: ей ужасно хочется обсудить с Лале всё, что происходит, – не с нынешним Лале, а с тем, прежним, который был ей дорог, – и тогда на Ольжану навалилась такая тоска, что хоть вешайся.

Она не чувствовала себя преданной. Она горевала, как после гибели близкого человека, – вот он был, смешной и понимающий, а вот он исчез. Но по-прежнему осталась потребность сидеть рядом с ним, держать его за руку, делиться с ним шутками и невзгодами, и поэтому Ольжана не помнила, когда в последний раз ощущала себя настолько одинокой.

Неизвестно, сколько бы ещё Ольжана избегала любых взаимодействий с новым Лале, если бы у неё не начались крови. Это было даже смешно: что бы ни происходило с телом Ольжаны, оно работало на зависть исправно, и никакие тревоги не мешали ему кровить каждую луну. В другое время Ольжана бы восхитилась своим крепким здоровьем – в конце концов, её тело со всем справлялось на славу. Оно выносило долгое путешествие и чудесно, хотя и не без помощи чародеев Двора Лиц, оправлялось от нападений чудовища, но сейчас его деревенская живость оказалась совсем не к месту. Купаться и стираться в одних только речках стало невыносимо.

Так, на привале Ольжана выбралась из кибитки и села у костра. Она хмуро посмотрела на Лале – тот готовил еду – и откашлялась. Прокрутила в голове заготовленные слова и спросила:

– Мы теперь всегда будем останавливаться в лесах?

Лале поднял на неё удивлённый взгляд. То ли не ожидал, что она с ним заговорит, то ли сам вопрос его поразил, и Ольжана пояснила:

– Мне нужно искупаться в бане.

– Как скажете, – быстро ответил Лале. – Сегодня заночуем на постоялом дворе. Пойдёт?

Ольжана кивнула и поднялась. Мысленно присвистнула: надо же, какой любезный! Как на постоялый двор отвезти, так пожалуйста, а как чудище своё поганое усмирить…

– Ольжана…

Она обернулась. Чего, мол?

Лале выпрямился, бросил ложку в скворчащую сковороду.

– Если вам что-то нужно, – сказал он, – не стесняйтесь просить меня об этом.

Ольжана скорчила печальную ухмылку. Ей нужно, чтобы Сущность из Стоегоста изловили, а Лале подвесили на цепях в Тержвице вместо Йовара, – но сейчас Ольжана тщательно следила за языком. В этот раз она даже ответ не придумывала. Не будет же огрызаться, как дерзкая малолетка!.. Поэтому лишь промолчала и залезла обратно в кибитку.

На удивление, Лале сдержал слово, и за световой день они успели доехать до какого-то постоялого двора с баней. Там Ольжана наконец-то сумела почувствовать себя сносно: она вымылась почти что в крутом кипятке, соскребла с тела ороговевшую кожу и вычесала из остатков кудрей весь лесной сор. Одеваясь, она размышляла, как бы ей быстрее поесть и, лишний раз не пересекаясь с Лале, лечь спать.

Разумеется, получилось по-другому.

Лале дожидался её в главном зале – за столом у стены; как только Ольжана вошла, Лале призывно махнул ей рукой. Ольжана не удержалась и скривилась – что, неужели им нужно сидеть вместе? Время позднее, так что свободного места хватало. С другой стороны, одёрнула себя Ольжана, с чего это она должна избегать Лале? Он принёс ей горе, а значит, ему положено испытывать неловкость, не ей.

Ольжана пересекла зал, и Лале указал ей на стул напротив.

– Сядьте сюда, пожалуйста.

Ольжана подчинилась. Посмотрела на Лале тяжёлым взглядом – дескать, ещё пожелания будут? Но Лале больше ничего не сказал, и Ольжана принялась за еду, – она была жутко голодна. И пока она зачёрпывала холодную похлёбку, в груди тоскливо царапало: о Тайные Люди, сколько раз они так же сидели во всевозможных тавернах, корчмах и шинках. Они разговаривали, и смеялись, и сонно зевали, и тогда Ольжане казалось, что ничего не может быть страшнее чудовища, суда Тержвице или разбойников на дорогах. Как же она не замечала, что всё это время ей нужно было бояться именно своего спутника?

Мерзавец, подумала Ольжана горько. Мало того, что из-за него она потеряла спокойную жизнь, косу и доброе имя. Что больнее: она потеряла любимого и друга, – пожалуй, самого дорогого и важного за всю её двадцатидвухлетнюю жизнь.

Ольжана не сразу заметила: сам Лале едва притрагивался к еде. Он делал вид, что поглядывал на неё, – а на самом деле изучал кого-то за её спиной. И когда Ольжана захотела обернуться, предостерёг:

– Не надо.

Лале задумчиво постучал пальцами по столешнице. Только тогда Ольжана увидела на его руке перстень и задумалась: из настоящего ли он чёрного железа? Превратил ли Лале себя обратно в дахмарзу, когда вновь облачился в подрясник, или предпочёл оставить колдовскую силу? Пожалуй, Ольжане показалась, что этот перстень – о, сколько раз она смотрела на руки Лале… – был тусклее и серее, чем обычно.

– За тем столом, – сказал Лале негромко, отпивая из кружки, – сидят двое мужчин. Они чересчур живо нас рассматривают, и вид у них не менее душегубский, чем у прошлых преследователей.

Ольжана передёрнула плечами. Что, опять?..

– В любом случае, – продолжил Лале, – бояться вам нечего.

«А тебе?» – могла бы спросить Ольжана. Не этого ли добивался пан Авро – чтобы Лале поколдовал на глазах у случайных зевак?

Лале непосредственно рассмеялся, будто она рассказала ему какую-то шутку. Ну конечно, каков притворщик… Не хотел, чтобы душегубы поняли: он их заметил. Ольжана зло прикусила себе щёку. Она ведь видела, много раз видела, как держался Лале, когда дело принимало дурной оборот. Почему же не заподозрила, что он – самый страшный волк во всей округе?

Лале ещё улыбался, но взгляд был невесёлым, острым.

– Что бы ни случилось, – предупредил он, – не вмешивайтесь.

Ольжана вздохнула. Любопытно, разбойники встретили их случайно или выследили, даже несмотря на ночёвки в лесах? Тут же начала прикидывать: этот постоялый двор стоял обособленно. До ближайшего местечка – неизвестно сколько. А чуть отойдёшь от дороги, попадёшь в борожские чащи, и ищи-свищи… Людей в зале немного, но есть. Вмешаются ли они, если при них сомнительные люди привяжутся к башильеру и его спутнице? Вряд ли, мало кто полезет на рожон.