Читать книгу - "Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин"

определил, что чувака недокармливают. В заведении стоял такой жуткий запах прокисшего вина, что я передумал заказывать этот напиток, выбрал, как и мой потенциальный работник, финиковую бражку, и купил ему лепешку с большим куском запеченного карпа. Лицо Думмука сразу подобрело. Он ел быстро и жадно. Значит, работник хороший.

— Мне надо написать на стене тех же существ и цветы, что на воротах богини Иштар, по одному каждого, и еще ее глаза над ними и ее атрибуты, лук и стрелы, — сообщил я, для чего он потребовался.

— Написать? Не выложить глазурованными кирпичами? — задал художник уточняющий вопрос.

— Именно так, — подтвердил я. — Краски и большие кисти будут моими. От тебя потребуются маленькие для тонкой работы. Дел там самое большее на три дня. Получишь серебряный шиклу.

— Шиклу за три дня⁈ — не поверил он.

Сейчас разнорабочий получает два-три шиклу в месяц при одном выходном дне в неделю. Специалист — три-пять. Восемь и более, как предложил я — чиновник среднего звена.

— Именно столько, — ответил я.

— Когда приступить к работе? — спросил он.

— Послезавтра, — ответил я. — Сейчас пойдем, покажу, где и что должен будешь изобразить, чтобы прикинул, как лучше разместить объекты.

К тому времени нанятые мной три каменщика сложили из дикого камня, кирпичей на известковом растворе грубку в углу гостиной и коптильню, горн и фундамент мельницы возле колодца у той части дома, в которой вход с улицы, а Табия и Хашдая покрыли гипсовой штукатуркой внутренние стены и цементной внешние всего второго этажа и полосу сантиметров семьдесят в нижней части трех стен первого: от входа прямо, справа и слева. Выше этой полосы был сперва нанесен черновой слой штукатурки толщиной миллиметров пять из одной части известкового теста и трех частей наполнителя — крупного песка, мелкой кирпичной крошки, благодаря которой будет медленнее сохнуть, и измельченных пальмовых волокон, которые придадут эластичность, предохранят от растрескивания. Через восемь дней он высох. Затем нанесли два чистовых слоя, более тонких, в которых наполнителя было на две пятых меньше. Последний должен высохнуть завтра днем. По третьему влажному будем делать роспись. О чем я и рассказал художнику, показав, где и что хочу увидеть изображенным.

— Я могу сделать такое, но долго оно не продержится, — с сомнением произнес Думмук, предположив во мне богатого идиота, которому некуда девать деньги.

— Они переживут тебя, — уверенно заявил я и добавил иронично: — Твои правнуки будут хвастаться, что это сделал их прадед.

Художник улыбнулся снисходительно, однако слова мои запали ему в душу. Творческие профессии выбирают удивительно честолюбивые люди, загадывающие на века.

9

Ближайшей моей целью было принять Инаэсагилирамат в новом доме, удивить фресками. Представлял, как она ахнет, встретившись взглядом с богиней Иштар, и прочую ерунду. Мы без выпендрежа ничто, как и он без нас. На очередном нашем свидании моя любовница была необычно скованной. Я почувствовал, что хочет сообщить что-то неприятное, и не ошибся. Как это принято у женщин, вывалила новость, когда я был удовлетворен и расслаблен.

— Это наша последняя встреча, — вдруг сообщила Ина. — Мужу кто-то сообщил о нас с тобой. Мы с ним сильно поругались. Потребовал, чтобы я больше не ездила к храму богини Иштар.

— Тебе решать, — мужественно принял я известие, что в моей жизни опять перемены, хотя показалось, что дело не в муже.

— Я решила, — сказала она. — Не хочу рисковать ребенком.

— Каким ребенком? — не понял я.

— Я, кажется, беременная, — выдала она вторую крутую новость.

Вот в это я поверил сразу, потому что мы встречаемся почти месяц, а у нее не было месячных. Еще удивлялся этому, принимал за задержку на нервной почве — из-за чрезмерного удовольствия.

— Как ты хотел бы назвать сына? — задала она интересный вопрос.

— Хаммурапи, — не задумываясь ответил я.

— Откуда ты о нем знаешь⁈ — удивилась моя любовница. — Большинство образованных вавилонян понятия не имеют, кто это такой.

— Был знаком с этим шакканакку Вавилона, — как бы в шутку ответил я.

— С тех пор, как мы познакомились, меня не покидает чувство, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Я все больше убеждаюсь, что ты не разорившийся купец, а человек из очень знатной семьи, получивший хорошее воспитание и образование, но волею случая оказавшийся на самом низу, — произнесла она, повернувшись ко мне боком и подперев голову кулачком, чтобы лучше видеть мое лицо.

Там, где ум у мужчины, у женщины интуиция. Думают мужчины тем, что ниже пояса, поэтому интуиция срабатывает быстрее и надежнее, чем логические выкладки, всякие там методы дедукции, но даже самая обостренная не переварит то, что я прибыл сюда из двадцать первого века, не говоря уже о том, что шляюсь по эпохам шестую сотню лет. Романов о попаданцах сейчас нет. Вообще никаких, только мифы о Гильгамеше, шумерском Мюнхгаузене.

— Я тот, кто сейчас есть. В прошлое возврата нет, поэтому вычеркнул его из своей жизни, даже говорить о нем не хочу, — категоричным тоном заявил я.

— Ладно, не буду, — тут же согласилась Ина, хотя, как догадываюсь, узнать мое прошлое было для нее самым важным, иначе разлука будет неполной.

Проводив ее, я отправился в свой новый дом. Там художник Думмук с двумя помощниками заканчивал роспись стены напротив входа. Начали они с боковых, наловчились и перешли к главной. Наносили на часть стены слой влажной штукатурки и, пока она не высохла, Думмук рисовал контур животного или цветка и начинал прорабатывать детали, а помощники быстро закрашивали большими кистями фон синей краской. Уже были готовы глаза с неуловимым, как бы размытым, контуром женского лица, которые плыли в небе над золотистым львом, шагающим направо, по бокам от которого лежали лук и колчан с пучком стрел. Художник дорисовывал красные оперения на них. Где он такие видел, не знаю, но смотрятся красиво и потому логично. Помощники ждали, когда он закончит.

— Что делать остатками теста и раствора? — спросил Хашдая.

— Отнесите наверх в кладовую, где остальное сырье, — приказал я. — Может, еще что-нибудь надумаю украсить.

Думмук разобрался со стрелами, отошел от стены, полюбовался своим творением, взял другую кисть и подправил правую заднюю лапу льва, опять отошел.

— Хватит! — весело остановил я. — Иначе никогда не закончишь!

— До вечера