Читать книгу - "Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская"

Прохладные пальцы легонько погладили кисть. Эммета хотелось рассматривать, в его чертах сочетались мягкость и твердость: удлиненный разрез глаз с длинными ресницами и острые скулы, чувственные губы и твердая линия подбородка. Кроме того, он наверняка богат, явно молод и вполне здоров. Куда более выгодная партия, чем мой предыдущий партнер по танцам.

Музыка, доносящаяся из зала, вдруг оборвалась, и в зале повисла тишина. Нахмурившись, Эммет отодвинув штору, и я увидела с десяток патрульных.

— Скоро начнется Охота, — произнес он, не оборачиваясь.

Я же во все глаза смотрела на женщину в парадной форме патрульного. Белоснежный китель подчеркивал высокую грудь, черные бриджи, заправленные в сапоги с серебряными пряжками, бесстыдно облегали стройные бедра. Каштановые волосы, уложенные гладкой волной, спадали на синий плащ, струящийся, словно вода.

К моему удивлению, незнакомка прямым ходом направилась к мастеру Адалхарду, который вышел из толпы. Они обнялись как близкие друзья, словно в этом нет ничего необычного — обнимать женщину на людях.

Эммет задернул штору, словно закрыв занавес на сцене, и повернулся ко мне. Мы очутились так близко друг от друга, что я чувствовала его дыхание на своих губах.

— Это Джемма Кристо, — сказал Эммет, изучая мое лицо. — Вы еще познакомитесь с ней. Она ведет основы стихии воды и артефакторику.

Он шагнул вперед и оперся на перила, так что я, попятившись, оказалась между его рук. Чудовищная интимность! Но что делать? Звать на помощь? Отталкивать его? Попасть в скандал на первом же балу?

— Ты ведь еще не помолвлена, Арнелла?

Мое дыхание сбилось. От Эммета пахло мятой и вином, а в глубине синих глазах плескалась темная бирюза.

— Нет, конечно, нет, я ведь только недавно приехала и потом учеба, и это первый бал… — сбивчиво ответила я и перевела дух. — Друзья зовут меня Арья.

— Арья, — сказал он и улыбнулся. — Мне нравится. Хотя не думаю, что хочу быть просто твоим другом. Ты понимаешь?

Он вдруг склонился ко мне еще ближе, я уперлась ладонями в широкую грудь, пытаясь оттолкнуть, и Эммет нехотя отодвинулся.

— Ты проходил Лабиринт? — спросила я, просто чтобы перевести тему.

— Конечно, — пожал он плечами. — Ты тоже пройдешь через него, и одна из стихий выберет тебя. Не бойся.

— Я не боюсь, — соврала я. — Хотя, по правде сказать, совсем недавно я собиралась запечатать хаос. Он мне не поддается. Самые простые заклинания оборачиваются катастрофой.

— Даже не думай, — отрывисто приказал он. — Если хаос запечатают, ты уже не будешь прежней. Ты не знаешь, какая часть характера или внешности — его проявление. И ты этого лишишься.

— Но моя подруга Селеста говорит, что это разумное решение… — возразила я, сбитая с толку переменой в его поведении.

— Твоя подруга Селеста — дура, — сказал он. — И ты, если думаешь о запечатывании, тоже.

Он отшатнулся и окатил меня таким ледяным взглядом, что я опешила.

— Сам дурак! — выпалила я. — Тебя не спросила, что делать.

— Вот и зря. Раз уж своих мозгов нет, могла бы и попросить совета.

— У тебя что ли? Засунь свои советы знаешь куда?

— Куда? — с вызовом спросил Эммет.

Я прикусила губу, сдерживая рвущиеся наружу слова. А он вдруг шагнул ко мне, присел и прикоснулся к моим измученным ступням.

Ахнув, я вцепилась в перила балкона, а потом не сдержала стон удовольствия. Это было все равно что окунуться в чистое озеро в жаркий день, попасть в оазис посреди пустыни, выпить мятной воды со льдом в разгар летнего зноя.

Ступни легко скользнули в туфли, и я, покачнувшись на каблуках, непроизвольно оперлась выпрямившемуся Эммету на грудь.

— Спасибо, — пробормотала я, отдергивая руки.

— Увидимся. Арья.

Он бросил на меня последний взгляд, и бордовая штора качнулась, скрывая его и танцующих. Помедлив, я чуть сдвинула ее, выглядывая в зал. Патрульные разбрелись по залу, и белые кители выделялись на фоне ярких платьев, как комья снега на пестром лугу. Джемма Кристо разговаривала с какими-то господами, окружившими ее плотным кольцом. Один пригласил ее на танец, но она покачала головой в знак отказа и что-то сказала ректору, который стоял возле нее. Красивая, сильная… Свободная. Маг водной стихии, судя по ее синему плащу.

— Солнышко, что ты тут прячешься? — возмутилась мама, подходя ко мне. — Я получила от твоего имени с десяток предложений потанцевать!

— Я не хочу, — ответила я, не сводя глаз с Джеммы.

— Но это твой шанс! Арнелла! На этом балу маги выбирают невест.

— Выставка мяса, — вспомнила я слова ректора. Мимо прошли еще несколько дам в положении. — Отчего тут столько беременных? — спросила я, повернувшись к маме. — И тот Бонифаций, которого сватали старушки... Мало ему шести детей?

— Налоговые льготы от императора, за каждого ребенка, — нехотя пояснила мама. — Помимо щедрых выплат к свадьбе, если оба носители хаоса. Ты уже познакомилась с Эмметом, сыном Энцо? Я пообещала ему танец от твоего имени. Он маг воды и такой симпатичный!

— Он заносчивый засранец, — ответила я, переступив с ноги на ногу. В ступнях была легкость и никакой боли, и я готова была танцевать хоть ночь напролет.

— Не смей так выражаться, когда мы не наедине, — сказала мама, и, взяв меня под руку, повела к фуршетному столу. — Значит, Эммет — грубиян? А вот его отец весьма любезен. Он мной полностью очарован, представляешь?

— Представляю, — кивнула я. — Тебе очень идет это платье.

— Спасибо, солнышко. Хорошо, что Энцо не маг. Может жениться на ком пожелает. Хотя в их роду есть хаос, и его первая жена была запечатанной магичкой. Так интересно, какой дар у тебя…

Дар внезапного обнажения. Дар попадать в неловкие ситуации. Дар заводить «друзей». Эммет так быстро перешел от явной симпатии к ненависти и обратно. Что с ним не так?

— Тебе надо попробовать пирожные, — продолжила щебетать мама. — Это что-то невероятное! Вишневый крем, горький шоколад, и все это на хрустящем ореховом тесте. Как думаешь, это прилично — спросить рецепт? Или лучше одолжить кухарку? Хотя за последние годы я научилась готовить сама. Недавно сварила суп, представляешь? Правда, его пришлось вылить... Признайся, ты, наверное, просто счастлива, что теперь можешь подарить своей любимой мамочке достойную жизнь?

— Да, — вздохнула я,