Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

уверена, что искал, что навел справки, узнал и то, где она живет, и то, какими дорожками гуляет. Теперь они гуляли этим дорожками вместе. Они с Дмитрием впереди, нянюшка все той же незримой тенью следом.

… – Расскажешь деду? – Габи пошла напролом, говорила зло и дерзко.

– Про что? – Нянюшка щурила черные глаза, смотрела словно бы сквозь нее.

– Про него… Про нас… – Шла уже вторая неделя их прогулок, разговоров, взглядов, касаний. Огонь в душе Габи полыхал уже в полную силу, и никому-никому его было не загасить!

– Про вас. – Нянюшка нахмурилась. Она молчала очень долго, словно решала что-то для себя. – Следовало бы.

– Но ты не расскажешь? – Габи обняла нянюшку за костлявые плечи, прижалась щекой к ее жесткому от крахмала воротнику.

– Я не расскажу. Ты должна рассказать сама, Габи.

– Он не поймет! – Габи знала, что скажет ей дед. Она уже слышала его низкий, суровый голос: – Габриэла, в первую очередь ты должна думать о долге перед родом.

Вот что он ей скажет! А она и так с младых ногтей только про то и слышала, что про долг и про род! Сначала дед говорил это редко, словно бы сомневался, что Габи достойна и первого, и второго. Но с каждым годом голос его звучал все громче и все настойчивее. И смотрел он теперь на Габи уже не с прежним ласковым недоумением, а требовательно. Древний род, вековая история. Мрачная, темная, героическая, трагическая. Всякой была история венгерского рода Бартане. Чего в ней только не было! Какие только легенды про него не слагали. Вот только черных листьев и голых ветвей на генеалогическом древе было куда больше, чем листьев золотых. Считай, Габи и осталась последним золотым листочком. Так на что у деда надежда? На то, что она станет достойной продолжательницей достойного рода?! Добровольно замурует себя в том дремучем средневековье, в котором, кажется, так и остался он сам?!

Нет! Она не такая! Она просвещенная и современная! Она читает не только модные журналы, но и умные книги. Она вообще много читает. А чем еще заняться в той глуши, в которой она росла?

Росла, росла и вот… выросла! И никто ей теперь не указ! Ни ей, ни ее любви!

Наверное, она бы рассказала. И про тот огонь, что полыхает в груди, и про Дмитрия, и про свою любовь. Она бы боролась за свое счастье со всей той неистовостью, что свойственна ее роду. Если бы не случилось непоправимое…

Оказывается, бывает чувство, куда более сильное, чем любовь. И от этого чувства становишься глухой и слепой ко всему остальному, к тому, что еще совсем недавно казалось самым важным на свете.

Этого незнакомца – невысокого, ладно сложенного, элегантно одетого, ироничного – первый раз Габи встретила еще на том самом балу. Она даже танцевала с ним. Он хорошо танцевал, и в вальсе кружил ее уверенно и смело. Может быть, потому, что был старше и опытнее. Может быть, потому, что это был не первый его бал. Они почти не разговаривали тогда. Габи даже имени его не запомнила, хотя он и представился. Она не запомнила, а вот он не забыл.

Это была случайная встреча. Тогда, по крайней мере, Габи так показалось. Невинная, ни к чему не обязывающая встреча в кофейне. Этот господин подошел к ее столику, попросил разрешения присесть. Габи разрешила. Может быть, тот их вальс запал в душу, а может день был такой… лирический – пасмурный и туманный, чем-то напомнивший Габи родину.

Он снова представился, а она снова забыла. Забыла и титул, и фамилию. Запомнила только имя – Александр. Наверное, это все из-за взгляда. Он смотрел так странно, словно бы на нее и в то же время сквозь нее. И ладонь ее сжимал одновременно сильно и ласково. Почти как Дмитрий. Только у Дмитрия пальцы были горячие, а у Александра ледяные. Но это казалось уже не важным, совсем не важным! Там, на туманной террасе венского кафе, Габи впервые поняла, что такое страсть, какое это страшное чувство! Словно бы с нее заживо снимали кожу, и лишь от сидящего напротив мужчины зависело, умрет она сейчас от боли или от наслаждения. И лишь его ледяные прикосновения могли загасить огонь в ее груди. Да, теперь Габи хотела, чтобы не было никакого пожара! Чтобы не было Дмитрия Радича. Чтобы остался только Александр…

Наверное, Александру тоже только того и хотелось. Наверное, он тоже горел в своем собственном огне. Только его огонь был белый, обжигающий не теплом, а холодом. Хотелось! А иначе чем объяснить то, что случилось? Чем объяснить то безумие, что накрыло их своим черным крылом? Оно ведь точно было черное – это крыло! Или просто у Габи от страсти потемнело в глазах. В глазах потемнело, в голове помутилось.

…Она пришла в себя в темной спальне на огромной кровати под бархатным балдахином. Горел камин, а ей было холодно. Как же холодно ей было! Словно бы, Александру удалось таки загасить ее огонь, заразить лютым холодом.

– Вы прекрасны, Габриэла! – Он стоял у изножья кровати. Он был полностью одет. В отличие от нее…

Габи потянула на себя одеяло. Не от стыда, нет. Не осталось в ней девичьего смущения, все сгорело в этом страшном белом пламени. От холода потянула, чтобы не покрыться ледяной коркой, чтобы сохранить в себе хотя бы остатки тепла.

А за высоким стрельчатым окном полыхал закат. Будто вымарали небо кровью. Кровь запеклась и начала уходить в черноту. Габи тоже нужно уходить. Бежать от этого человека без оглядки. Куда глаза глядят, бежать! Что на нее нашло?! Как такое вообще могло с ней случиться?! И где нянюшка? Почему допустила вот это все?..

Габи закрыла лицо ладонями. Чтобы не видеть Александра и кровавый закат, чтобы мужчина не видел ее растерянности.

– Моя Габриэла. – Голос его звучал мягко и ласково. – Моя удивительная леди! Вы даже представить себе не можете, как я рад нашей встрече! Как долго я вас искал!

Она не может… Ничегошеньки не может, ни представить, ни понять, ни простить саму себя за то, что случилось. Его, этого мужчину, винить нет смысла. Виновата лишь она сама. А как же иначе?..

– Мне нужно домой! – Кутаясь в одеяло, Габи встала с кровати. Пол под ногами качнулся, словно палуба корабля. Чтобы не упасть, она ухватилась за резной столб, что удерживал балдахин.

– Конечно, я вас отвезу. – Александр не пытался ей помочь и поддержать. Наоборот, он отошел к окну, развернулся спиной. Черный силуэт