Читать книгу - "Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер"

Те самые факты, из разговора с Феофаном годы назад, еще более отточенные и четкие. Не корысти ради, а державе на пользу. Попробуй возрази, если императрица недавно потребовала всех не явившихся определить в войска под страхом наказаний. Не рвутся дворяне на службу в реальном мире.

Петр заставлял, теперь она вынуждена тащить за шиворот. Забыли, для чего и почему им поместья дадены. А если уж идут, так не в канцелярию. Это в сказках они мечтают жизнь за Отчизну отдать. Все сложнее и запутаннее. И все это я выплеснул на страницы газеты, под видом вежливой полемики. Не будь такого Татищева, его бы придумать надо было.

— Для пользы государственной и всем показать аргументы важнейшие. Он сам спровоцировал спор. И ведь польза немалая в результате образовалась!

— Признай, Василий Никитич тебя обставил!

— Ну да. Его проект смотрится гораздо красивее.

Он принял мои суждения, пусть и не нравятся, и предлагал создание училищ трех типов. «При всех городах сначала до 120 или 200 семинариев для мужских и женских персон» должны были принять 12 тысяч учащихся. В этих школах дается начальное образование. Следующей стадией должны были явиться гимназии «для произведения нижних и предуготовления к высоким наукам». Татищев считал достаточным открытие гимназий в четырех городах с 6 тысячами учащихся.

— Только он просит для начала пятьдесят тысяч рублей, и императрица положит написанное в дальний ящик. Еще «для пользы мануфактур и всяких ремесел» опять-таки предлагалось учредить две академии с пятьюстами учениками. Несвоевременно, но ведь умный человек. Такого полезно взять на заметку. Не много есть в России людей, способных написать «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ».

По мне, достаточно простенько, и в основе труда лежат споры с Сергеем Долгоруким, дополненные затем дискуссиями с Феофаном Прокоповичем, Алексеем Черкасским и профессорами из Академии наук. Вопросы и ответы, подгоняемые под нужные результаты.

Для понимания экономики ничего не дает, разве объясняет мышление спорщиков. И индустрия нужна, и делать чаще всего ничего не хотят. Царь-государь повеление кинет да людишек даст, тогда и начнем с божьей помощью. Татищев хоть видит пример Запада. И притом, будучи представителем своего сословия, разницы в положении свободных и прикрепленных к заводу мастеровых замечать не желает.

И все же ум есть очень полезное качество. До истерик с битьем посуды он не дошел. Мы даже продолжаем регулярно переписываться, и приходят от него достаточно любопытные данные. Назначение главным начальником горных заводов Сибири, как казенных, так и партикулярных, дало доступ к занятной статистике.

К 1734 году здесь действовало одиннадцать казенных заводов. Однако на фоне частного предпринимательства они выглядели бледно. У Демидовых четырнадцать заводов, и производительность на них в несколько раз выше, чем на государственных. Появились и новые предприниматели: Строгановы, Осокины, Воронцовы, Турчаниновы и другие.

Конкуренции с ними казенные заводы не выдерживали по всем показателям. Особенно беспокоило то, что у государства не держались вольнонаемные рабочие: они переходили на частные предприятия. При Петре работать на Урале было легко и приятно. Тот требовал обеспечить заявки военного ведомства и не интересовался себестоимостью продукции. Типичное советское производство, крайне выгодное в военное время и вне чрезвычайной ситуации убыточное.

Одно дело читать в Интернете о необходимости рентабельности и самоокупаемости и совсем иное — сталкиваться на практике. Вроде все Татищев прекрасно понимает, но людей мало, и просит закрепить за заводами уже живущее вольное население, обрекая его на страдания. Одновременно беглых не возвращали их прежним владельцам, а выкупали по пятьдесят рублей за главу семьи. Тот, кто выкупал себя сам, становился лично свободным, а те, за кого выплачивала канцелярия, считались отныне собственностью заводов.

Без серьезных подвижек в антикрепостном законодательстве нельзя ожидать ничего кардинального, как бы он или кто-то другой ни старался. Количество жителей городов растет, но во всем мире для индустриализации требовался в первую очередь приток из деревни. А появление новых и разрастание прежних населенных пунктов невольно приводит к превышению спроса на зерно над его предложением, а затем и к увеличению цены. Помещикам становится невыгодно отпускать крестьян на заработки.

Это такой наглядный тупик, могущий кого угодно довести до депрессии. Отменить право на людей нельзя — убьют. Получить новые рабочие руки неоткуда. И что делать, чтобы сдвинуть эту огромную махину? Да ничего нельзя в моем положении! Даже будь самим императором, не сумел бы толкового совершить. Просто не понимаю, как извернуться, чтобы и вашим и нашим хорошо было. А то ведь без вариантов. Прибьют. Какой я был оптимист несколько лет назад, аж стыдно.

Остается статейки кропать в надежде на просвещение читающей публики. Не сейчас, так через годы и десятилетия сдвиг произойдет.