Читать книгу - "Ставка на Проходимца - Илья Бердников"

Грохнуло особенно сильно. По небу пробежало полотнище стремительного огня, и я понял, что это уже не салют. Снова грохнуло, будто целое звено реактивных истребителей преодолело звуковой барьер, затем небо заворчало разъяренным зверем, ветвистая молния ударила куда-то, еще раз, словно рухнула прямо за дворцом…

Я просто сидел на лавочке рядом с небольшим прудом, смотрел в огненные небеса, наблюдая за состязанием феерического фейерверка и титанической мощи приближающейся грозы… и вдруг понял, что жизнь продолжается.

— Дай мне силы, — попросил я, чувствуя тянущую пустоту внутри. — Дай мне силы, моих мне уже давно не хватает…

Первые тяжелые капли упали на мое лицо, смешиваясь со слезами, возмутили воду пруда, простучали по аллее парка. Почти тотчас же дождь пошел чаще, и через несколько секунд настоящая стена воды рухнула с неба, мгновенно пропитав мой фрак, проникнув за пазуху…

Огни фейерверков угасли, словно устыдившись мощи летней грозы. Я сидел на лавочке под тугими струями, промокший насквозь, и чувствовал, что прошел какую-то важную веху в своей жизни, повзрослев и, наверное, став сильнее.

Через несколько минут ливень утих, превратившись в простой неторопливый дождь, что запросто мог затянуться на пару дней, а мог и закончиться через пару минут.

Странное ощущение овладело мной: словно кто-то острыми ножницами отрезал большой кусок от листа моей жизни, и дождевая вода унесла этот клочок со всем текстом, ожиданиями, надеждами….

«Не сам ли ты это сделал, Проходимец?»

И вот что странно: на месте отрезанного куска не осталось дыры… словно умелый факир, показывая идеально отточенный фокус, изрезал газетный лист, смял его, а затем развернул перед глазами удивленной публики абсолютно целым, без малейшего разреза. Правда, зритель был всего один, и аплодировать он не очень был настроен, так как резали ножницы не газету, апо живому,но факт оказался фактом: фокус удался. Дыры на листе не было, хотя не было и текста. Осталась лишь загадка: что же будет написано на опустевшем месте?

Факир молчал. Он часто молчал… а может, зачастую я был не способен слышать Его голос, но одно я знал точно: Он улыбался… улыбался, как и положено факиру. Но улыбка Его была доброй и сочувствующей.

Что ж, разумно будет подождать, пока Он Сам не протянет руку с пером.

Я поднялся с лавочки, с удовольствием расправив затекшие ноги, и направился по аллее к выходу из парка. Мокрый фрак облепил меня, словно холодная кожа, и я с предвкушением подумал о том, как доберусь в свою комнату на постоялом дворе, как приму горячий душ и усядусь в удобное кресло с кружкой горячего чаю и пушистой, теплой Маней на коленях. Может, почитаю, может, просто послушаю шум дождя за открытым окном и затем усну под этот монотонный шорох, а завтра… а завтра будет завтра!

Светлая фигура, прячась под широким зонтом, шагнула мне навстречу из-под раскидистого дерева, помахала рукой. Я, подумав, что это Ками или Люська, махнул рукой в ответ и ускорил шаг. Вот ведь заботливые клуши! Небось искали меня по всему парку, чтобы я не промок насмерть!

Свет очередного фонаря осветил женщину, и я проглотил слова укоризны. Это была Илона.

Мне очень захотелось развернуться и уйти, но я ощущал, что это будет неправильно. Все-таки я стал сильнее. Прежний я ушел бы, наверное… Новый я мысленно попросил Бога о помощи и подошел к Илоне.

— Привет, — произнес я, — это тебя я видел в банкетном зале?

Илона молча смотрела на меня из-под зонта.

— Ты теперь титулованная особа? — продолжил я, стараясь понять, что значит выражение ее застывшего лица. — Графиня, кажется?

— Я искала тебя, — произнесла она, словно не слышав мой вопрос.

Я развел руками.

— Вот он я, нашелся.

Она смотрела в мое лицо, словно до сих пор не могла поверить в мое существование. Наконец она сделала движение вперед, словно желая прикрыть и меня своим зонтом, но я шагнул назад, сохраняя дистанцию.

— Мне сказали, что ты погиб. Видели, что тебя нет в экипаже вашего транспорта. Даже гивера на месте, а тебя нет… Я узнавала и даже нашла человека, что говорил с Данилычем после Пиона, и Данилыч сказал ему, что тебя завалило в городе, что ты попал под бомбардировку…

Я молчал, ожидая продолжения.

— Я ждала больше чем полтора года! — плечи Илоны дрожали. — Где ты былполтора года?!

Я продолжал смотреть на нее, и чувство жалости стало подниматься во мне, словно я видел перед собой брошенного, измученного голодом и страхом щенка.

— Почему ты не дождалась? — спросил я мягко.

Она помотала головой, будто освобождаясь от каких-то мыслей, что преследовали ее, затем сложила зонт и подставила дождю свою изысканную прическу. Струйки потекли по ее лицу, и я понял, что она сделала это, чтобы я не видел, как она плачет, желая оставаться сильной хотя бы с виду. Глупое и бессмысленное проявление гордости…

— Я не знала, — произнесла она тихо, словно через силу. — Обстоятельства были тяжелые… Жан через своего отца начал сильно давить на папу, угрожать его делу. Мне сделал предложение граф из Нового Света, и я согласилась, чтобы спасти мастерские, заправку, гостиницу… Ты же понимаешь, что для отца это было всё… и… я была уверена, что ты погиб! Столько времени прошло!

— Знаешь, — сказал я, — капитан Чаушев ждал меня все это время, хотя и не был в меня влюблен.

Илона напряглась, впилась в меня глазами, пытаясь понять.

— Ты смеешься? Ты теперь…

Я закрыл глаза, провел по лицу ладонью, словно стирая картины, вставшие передо мной.

— Я помнил о тебе все время. Часто только мысль о том, что ты есть и ждешь, заставляла меня подняться и двигаться дальше. Но знаешь, я не виню тебя. Ты действительно ни в чем не виновата. И ты поступила так, как заставили тебя обстоятельства. Вот только некоторые идут против обстоятельств… и побеждают.

Илона схватила мои руки, губы ее тряслись, взгляд прыгал по моему лицу, пытаясь прочитать что-то очень важное для нее.

— Давай уедем! — сказала она лихорадочно. — Уедем, переберемся в какой-нибудь мир, где никто нас не знает и где нас никогда не найдут. Это будет просто: ты же — Проходимец! Будем жить вместе. Захочешь, — возьмем с собой отца, твою сестру… Ты не думай: я не беременна от графа — никаких проблем с этим не будет…

Я посмотрел в ее глаза, где загорелась сумасшедшая надежда, где метались боль, страх, сомнение…

— Венчание было?

— Что? — не поняла она. — Ну да, в церкви, здесь так положено…

Я отвел ее руки и улыбнулся.

— «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает».[4]Счастливой семейной жизни. И прости меня.