Читать книгу - "Жуткая история. Кот - Ксения Горькая"

Минсу покивал своим мыслям и продолжил:

– Когда состояние Рюка начало меняться, Риен первый забил тревогу. Сначала он пытался сам найти способ ему помочь, но у него ничего не выходило. Рюк терял жизни одну за другой. Тогда Риен пришел ко мне и предложил открытую сделку. Я нахожу в будущем Рюка развилку, которая спасет его, а Риен в обмен на это выполняет любые мои условия.

Хёну хмурился, смутно догадываясь, куда все это идет.

– Разумеется, я и так пытался найти способ помочь. Но то, о чем просил Риен… имело немного другой характер. Это выходило за рамки… – он тяжело вздохнул, глядя на Хёну. – Среди множества бесполезных вариантов развилку с тобой я нашел не сразу. А когда увидел ее впервые, сразу понял, что Зиан ни за что на это не пойдет. Потому что твоя развилка начиналась с того, что тебе нужно было умереть.

Зверь

– Раз я здесь, предполагаю, что вы смогли найти компромисс?

Минсу горько усмехнулся, отвечая хмурым, с едва уловимыми оттенками сожаления взглядом. Когда он снял очки, стало хорошо видно, что его глаза – стального темно-серого цвета с четкой черной обводкой вокруг радужки.

– Риен отказался даже проверять, согласится ли на это Зиан. Поэтому пришлось представить все так, будто ты очередной новенький. К счастью, у меня есть некоторый кредит доверия после стольких лет, так что вопросов никто не задавал. Когда Рюк шел за тобой, он не знал, как именно все будет; знал только, что должен плыть по течению и дать произойти всему, что должно случиться. Конечно, то, что все это – попытка Риена спасти его самого, он не знал. И надеюсь, не узнает.

Дымные, тонкие графитовые линии на молочно-белом мраморном полу выглядели как грязные разводы.

– Если ты можешь… Я прошу тебя простить Риена. В его действиях не было ничего личного по отношению к тебе. Просто…

– Просто ради любимых ты можешь пойти на многое. Я это знаю, – Хёну скользил рассеянным взглядом по хаотичному узору трещин под ногами, погрузившись глубоко в себя.

Если бы кто-то ненавязчиво, как бы между делом, спросил у него, как он относится к тому, что только что узнал, – он бы, скорее всего, сказал: «Никак». Он не был безразличен, нет. Но никакая праведная злость или удушающая, желчная обида на Риена не откликнулась в нем на рассказ Минсу. Все ведь уже случилось. Какой теперь имело смысл… Кроме того, очевидный, как необходимость дышать, мотив Риена был ему более чем понятен. Он, должно быть, был в отчаянии – от разговоров с ним о Кае до сих пор веет этим флером смиренной безысходности.

– Он не злой дух, Хёну. Он…

– Тебе не нужно мне это объяснять, – он поднял мягкий взгляд, и Минсу замолк на полуслове. – Я все понимаю, правда. Я не чувствую никакой обиды или злости. Вполне возможно, я бы поступил точно так же, находясь на его месте.

Казалось, Минсу не до конца верил его словам, но на дне его серых глаз все равно плескалось облегчение.

– Так каковы оказались условия вашей сделки?

Скрипнув табуретом, Минсу повернулся боком, поднимая со стола кусочек светло-коричневой плотной бумаги, и принялся складывать его, поочередно загибая уголки.

– Я хотел помочь просто так. Согласен был сделать все, что он попросит, но… Риен ненавидит быть в долгу. Так что он потребовал условий, – листочек бумаги постепенно превращался в маленький, с пулю размером плотный комок, настолько яростно он его сжимал. – Я смотрел в наше будущее тогда. И точно знал, что, если признаюсь ему, – он сбежит, точно так же, как сбежал от Лэвена. Единственный вариант, при котором он оставался со мной, – по условиям сделки…

На секунду он замолк, сбившись и сжимая губы, а потом продолжил, с каждым словом вкладывая все больше чувств: горечи, сожаления и отвращения к себе.

– Но он даже в это не поверил. Сказал: «Неужели тебе нужен секс?» Якобы я веками был один, с чего бы вдруг что-то изменилось. Но я не мог сказать правду. Я знал, чем это кончится. Тогда я… – он развернул скомканный листочек бумаги и принялся рвать его на мельчайшие кусочки, напоминающие хлопья грязного снега, – я сказал, что он напоминает мне кое-кого, в кого я был влюблен раньше.

Ауч. Ясно.

– Тогда он стал допытываться, как именно выглядел тот, в кого я был влюблен… Я наплел ему что-то, чтобы он отстал, и теперь он делает… вот это. Каждый раз.

Листочек, растерзанный почти что в труху, горкой лежал на столешнице. Минсу собрал кусочки в ладонь и выкинул в мусорную корзину под столом.

– Я бы никогда не попросил его о подобном. Если ты думаешь, я не понимаю, что это ужасно, – я очень хорошо понимаю. Но я знаю точно, что быть с ним иначе не получится. Я это видел, – он глубоко вздохнул, и его лицо исказилось болью, как если бы вдруг кольнуло сердце. – Риен привык думать, что он не заслуживает любви. Он привык, что его используют, и эта концепция ему предельно понятна, она его не пугает, так как его родная стихия – торг и ложь.

Эта ситуация была одновременно тоскливой и абсурдной в своей жестокости. Они были как две мыши в банке с битым стеклом. Связанные условиями этой дурацкой сделки и бесконечно причиняющие друг другу боль, не способные выбраться.

Возможно, Хёну излишне примерял ситуацию на себя, и для Риена все было в полном порядке, но отчего-то интуиция говорила обратное. Хёну помнил, какой была энергия Риена на вкус – его даже близко нельзя было назвать циничным человеком, которому все нипочем.

Когда хочешь удержать кого-то так сильно, что готов поступиться его чувствами… Можно ли это назвать любовью? Уголки губ сами собой опустились.

– Риен… привык, что его используют, что он недостоин любви, – Хёну печально посмотрел в хмурые и внимательные стальные глаза, – и ты решил лишний раз подтвердить ему, что так и есть?

Минсу сжал губы в линию. Несколько секунд он напряженно сверлил Хёну взглядом, а потом тихо и безэмоционально выговорил:

– Я думаю, тебе лучше уйти.

Хёну поднялся и, ни слова не сказав, вышел из солнечной оранжереи. Было ли это жестоко? Наверное. Ступеньки деревянной винтовой лестницы были неудобными, слишком маленькие, чтобы шагать через одну, и слишком большие – чтобы шагать через две. Минсу хотел получить одобрения, валидации? Не было похоже, что он кому-то об этом рассказывал. Неужели решил, что именно Хёну сможет его