Читать книгу - "Всё об Орсинии - Урсула К. Ле Гуин"

поездки в Айзнар в прошлом апреле? – задала она наконец мучивший ее вопрос.

– Как! Разве я тебе не говорила? Нет, ничего особенного он об этом не написал, да ты ведь, кажется, и сама просила его не упоминать о твоей помолвке. Я, помнится, писала тебе, что Итале нашел тебя сильно выросшей, повзрослевшей и очень хорошенькой. Ты это хотела услышать?

– Нет. Я просто подумала… Не мне надо было с ним повидаться. А тебе или вашей маме. Все получилось так глупо!..

– Вряд ли у нас с мамой получилось бы лучше.

– Неправда! Все было так плохо… Я просто тебе не рассказывала… Мы с ним не знали, что сказать друг другу. Он казался мне совсем чужим, нет, не чужим, а другим, совершенно переменившимся, взрослым. Понимаешь, взрослым мужчиной. Ведь когда мы еще жили здесь, все вместе, он был совсем мальчишкой… И он мне сказал, что мы с ним, вероятно, никогда больше не встретимся, но это совсем не страшно и не огорчительно, как будто мы – совершенно незнакомые люди, встретились случайно и тут же расстались… И еще он сказал, что мы… что никто из нас, ни он, ни я, никогда больше по-настоящему не вернется домой. И он… – Но тут Пьера не выдержала: голос ее, и без того звучавший все тише, сорвался в рыдание. – Господи, как все это странно, как глупо! – Она задыхалась от слез. – Ох, не обращай на меня внимания, Лаура. С тех пор как я приехала домой, я все время плачу… Это сейчас пройдет.

Лаура растерянно гладила ее по плечу, стараясь успокоить, и Пьера довольно быстро взяла себя в руки, и когда в комнату вошел Эмануэль, с улыбкой пошла ему навстречу.

Он, правда, сразу догадался – скорее по лицу Лауры, а не Пьеры, – что между девушками происходит какой-то серьезный разговор, и, сославшись на неотложные дела, стал подниматься к себе, задав по дороге лишь один вопрос:

– Что-нибудь есть от Итале?

– Да. Письмо, которое он написал почти два месяца назад еще в Ракаве.

– Я через минуту вернусь и прочту.

Через некоторое время, услышав, что Пернета разговаривает с девушками, Эмануэль решил, что Пьера достаточно оправилась и уже можно спускаться. Но что так расстроило бедную девочку? Ей, конечно же, не терпится поскорее сыграть свадьбу. И к чему эта дурацкая мода на долгие помолвки? Эмануэль, спускаясь по лестнице, крикнул нарочито бодрым тоном:

– Эй, женщины! А где же обед?

– Еще минут десять потерпи, дорогой! – откликнулась Пернета.

– Ждать? Три женщины в доме, кухарка, а обеда вовремя нет! Тьфу! От вас почти так же мало толку, как от чиновников в городском магистрате. Ну что ж, посмотрим, что было нового в Ракаве полтора месяца назад.

Когда он прочитал письмо от Итале, Лаура подала ему второй конверт:

– А это кому предназначено, дядя?

– Разумеется, Гвиде. Я же не из Валь-Малафрены!

– Между прочим, там написано «Партачейка»!

– Ну, это всего лишь адрес почтового отделения.

– Так, может, ты его вскроешь? Вдруг оно для тебя? И тогда папе не придется посылать сюда верхового, чтобы передать его тебе. А если это касается нашего имения, так папа же все равно будет с тобой советоваться, верно?

– Вот практичная женщина! – воскликнул Эмануэль. – Ну хорошо. – Он осторожно, даже неохотно вскрыл письмо и углубился в чтение.

Пьера напряженно наблюдала за ним; ей, как и всем прочим, страшно хотелось узнать, что в этом письме, но по лицу Эмануэля ничего прочесть было невозможно. Первой не выдержала Пернета:

– Ну, что там?

Он недоуменно посмотрел на нее и пробормотал:

– Погоди, дорогая, дай мне дочитать.

Снова воцарилась напряженная тишина. Эмануэль дочитал письмо, аккуратно свернул его, потом снова развернул и уселся с ним в кресло у окна.

– Новости неважные, – промолвил он наконец. – Это касается Итале. Он здоров. Но кажется, арестован. В общем, знают они довольно мало.

– Прочти! – потребовала Пернета, не двигаясь с места.

Лаура и Пьера тоже будто приросли к полу.

– Оно предназначалось Гвиде… – начал Эмануэль, но, посмотрев на них, стал читать: – «Господин Сорде, позволю себе назваться другом Вашего сына, Итале Сорде, дабы просить Вас об одном одолжении: не могли бы Вы сообщить, имели ли Вы какие-либо вести от Итале с середины ноября? Может быть, у Вас есть иные подтверждения или же – дай бог! – опровержения слухов о его аресте, которые дошли до нас? Мы узнали, что Итале вместе со своим молодым помощником был арестован властями провинции Полана в ноябре. Сперва это был неподтвержденный слух, но впоследствии мы получили более подробный отчет от человека, которого считаем вполне надежным. Он приехал в Красной из Ракавы и утверждает, что Итале и его друга обвинили в нарушении общественного порядка и приговорили к пяти годам тюремного заключения. Если это правда, они, скорее всего, находятся в тюрьме Сен-Лазар в Ракаве, где обычно содержатся государственные преступники. Мы не имели никаких известий от Итале с шестого ноября, но точно знаем, что все письма, отправляемые в восточные провинции и приходящие оттуда, перлюстрируются и могут вообще не дойти до адресата. Насколько нам известно, в центральных областях и на западе почтовые отправления, как правило, не подвергаются столь жестокой цензуре, однако это правило в любой момент может быть изменено. Как Вам, должно быть, известно, у Вашего сына здесь много друзей, которые от всей души желали бы его поддержать его в час столь чудовищной несправедливости, однако же, пока вышеназванные факты не подтвердятся, мы следуем совету человека, который очень хорошо знает политическую ситуацию в восточных провинциях. Этот человек советует нам подождать, ибо в настоящее время попытка прямого вмешательства или частной апелляции может принести больше вреда, чем пользы. Очень прошу Вас, сударь, напишите мне, если у Вас имеются какие-либо благоприятные или хотя бы более достоверные сведения об Итале. Молю Господа, чтобы Он поддержал его в трудный час, ибо Ваш сын и мой друг – человек в высшей степени благородный и честный. Надеюсь, что неизменная любовь и верность друзей послужат ему опорой. Всегда готовый служить Вам, Томас Брелавай. Красной, второго января тысяча восемьсот двадцать восьмого года».

Эмануэль с задумчивым и растерянным видом свернул письмо и сунул его в конверт.

– Этот Брелавай, похоже, порядочный человек, – промолвил он наконец. – По-моему, Итале довольно часто о нем упоминал?

– Да, они вместе учились в Соларии, – подтвердила Лаура. – Брелавай заведует в журнале финансовыми вопросами.

Голос ее звучал довольно спокойно, зато Пернета, потрясая в воздухе кулаками, вскричала в отчаянии:

– У меня никогда, никогда не было своего собственного сына! Только Итале!

– Прекрати, Пернета! – довольно резко оборвал жену Эмануэль