Читать книгу - "Вечные Скитания Лисы: Становление - Asaramaru"

«воротилам» и спросить, нет. Значит, птица залётная, раз местных укладов не ведает, — неспешно пояснила кицунэ. — В лицо нас, впрочем, не знают, ведь видевших наши лица свидетелей не осталось в живых, а наш добровольный провожатый встретил лишь две фигуры в плащах, — дополнила она. — Однако нашему добровольному провожатому достаточно было закатить глаза, чтобы страж понял, что с ним идут новые люди. Условные знаки они на то и условные — понимать их должны не все.

Спорить было глупо, и, немного побродив вчера по рынку, мы вернулись к себе в гостиницу.

* * *

Вернулись на рынок мы на следующий день.

Интересующих нас «заведений» с продажей живого товара насчитывалось несколько: от чего попроще до элитного заведения с соответствующим антуражем. Естественно, было бы разумно искать маленькую кицунэ в элитном заведении, но мы всё же начали с простых — у меня были веские сомнения, что лица, обсуждающие Ауру, вхожи в элитные заведения подпольного города.

Тем не менее, такой подход к делу означал значительное повышение вероятности, что малышка до нашего прихода банально не дотянет. Судя по словам Ауры, отношение к рабам в подобных местах отличается на редкость дерьмовым обращением с… товаром. Если в коморке на десять существ есть пучок соломы и ведро в углу — то считайте это королевским отношением.

Вот только, даже осознавая всю эту неприглядную картину, в первом же «заведении» я едва ли не сорвался — настолько условия пребывания рабов были далеки от «необходимых и достаточных» любому разумному существу! Потому остатки обывателя двадцать первого века упорно терзали совесть и душу, а пустые и потухшие глаза сломленных разумных лишь всё усугубляли.

Не было бы у меня сил их отсюда вытащить, я бы, возможно, так сильно не страдал от внутренних противоречий… вот только сила всех тут поубивать и вытащить из рабства столько разумных у меня была! И это чувство силы подзуживало навести тут справедливость и раздать порядок! Да и спалить тут всё к чертям…

Пожалуй, лишь здравый смысл и понимание бесперспективности попыток что-либо сделать остужали голову и не давали пустить имеющуюся силу в ход: рабов тут находилось много, от мала до велика. Мужчин больше, нежели женщин; людей больше, чем эльфов… Не говоря уж о том, что подобных мест на рынке имелось далеко не в одном экземпляре. Лишь в этом городе…

Спасти всех было бы попросту невозможно — что потом делать с такой прорвой народа? Им нужно как минимум что-то есть и где-то жить. Организовывать всё самому нет ни времени, ни средств. Да, нечто подобное я говорил Ауре. Но, увидев всё своими глазами… в общем, было тяжело.

Я уже не раз замечал и проходил неподалёку от изнанки средневековой жизни, и думал, что готов нырнуть поглубже.

Что же… я ошибся.

К счастью продавцов-консультантов — если таковые тут вообще существовали — они к нам не подходили. Во-первых, я бы всё же не сдержался и убил бы на месте тварь, которая с улыбкой счастливого работника универмага попробовала бы мне продать хоть кого-нибудь из здесь присутствующих… что окружающие определённо ощущали. Во-вторых же, весь «товар» находился в зале.

Да, уродам просто повезло…

— … не знаю, радоваться, что её тут нет, или всё же огорчаться, что придётся посетить ещё несколько таких мест, — глубоко выдохнул я, очутившись на улице.

Свежий воздух — откуда он под землёй, интересно? — не шёл ни в какое сравнение с тем тухлым и спёртым, что ощущался на рынке невольников, потому, наверное, он и помог отстраниться от мыслей, дав возможность немного успокоиться.

— К несчастью, к этому привыкаешь, — безрадостно хмыкнула стоящая рядом древняя кицунэ. — Рабство всегда было, есть и будет — оно лишь меняет форму и фасад, суть же остаётся неизменной… и порой она выглядит так, как здесь.

Я в ответ промолчал и отправился дальше, к следующему рынку невольников… в котором присутствовали дети лет от двенадцати! Видеть их в клетках, в которых была лишь какая-то подстилка из соломы и ведро, было просто невыносимо! Я натурально зверел, находясь там, и, если бы не Аура, точно бы сорвался…

Вот только рабов тут были сотни, и вопрос, что с ними потом делать, никуда не делся. Опять же, это относительно взрослых рабов можно попытаться вытащить, а детей я невольно попытаюсь защищать, и многие из них погибнут, если их освобождать насильственными методами — никто не застрахован от шальной стрелы в сердце.

Денег же у меня даже в самом оптимистичном случае не хватит, чтобы всех выкупить. А подвергать опасности детей… нет. Пусть они будут тут и живыми, нежели на свободе, но мёртвыми.

Пожалуй, я только сейчас начал осознавать когда-то сказанную Аурой фразу о том, что пока ты готов меняться и адаптироваться, никакой ошейник на твоей судьбе крест не поставит… ведь покуда в теле есть жизнь, всё ещё можно попытаться исправить. Всё зависит от силы воли и остроты ума, который и должен придумать выход.

Следующий невольничий рынок отличался от предыдущего исключительно дороговизной обстановки и… повышенным содержанием рабов женского пола: на одного мужчину тут приходилось по десять-двенадцать женщин. Вот только предположения касательно этого места не успели даже сформироваться, как глаз уловил ненормальное столпотворение у одной из стен.

А где люди — там что-то их интересующие…

— Я точно об этом пожалею… — вырвался невольный шёпот.

Пробраться сквозь толпу, вызывая недовольный ропот, удалось не сразу. Устраивать драку, которая обязательно перерастёт в смертоубийство, не хотелось, а стена из людей в определённых местах была слишком плотная, чтобы пытаться сквозь них пройти. Не говоря уже о том, что и сами люди ломились в ту же сторону, жажда посмотреть что бы то ни было.

Ауре было легче: от её оскала и ауры народ натурально отпрыгивал, словно от огня, а вот мне приходилось порой работать руками, банально расталкивая людей — при том, что шёл я строго за кицунэ.

Правда, чем ближе я подбирался к намеченной цели, тем сильнее меня разрывали противоречия: в людской гул начали добавляться непонятные, неразборчивые звуки и едва уловимые стоны; а в толпе всё чаще мелькали слова о зверочеловеке.

Уже практически выбравшись в первый ряд, я догадывался, что увижу, но искренне боялся увидеть там то, что ищу…

Смотреть, правда, было особо не на что: участок стены длиной метров семь-восемь был огорожен небольшим, символическим заборчиком, который собравшийся люд не мог даже шелохнуть из-за наложенной на него