Читать книгу - "Божьим промыслом. Стремена и шпоры - Борис Вячеславович Конофальский"

— Много не кладите, — отвечал ему генерал, чуть наклонившись к товарищу, чтобы никто больше его не слышал, — я телеги беру не для того — там в цитадели, в комендатуре, есть немного провизии из запасов стражи, а телеги я беру…, — тут он сделал паузу, — на случай, если надобны будут для раненых.

Все завтракали в спешке, офицеры, едва-едва поев, тут же вставали из-за стола и уходили к своим солдатам. Его оруженосцы тоже за столом не засиделись, Хенрик встал первым, а через пять минут, уже облачённый в латы, тащил с одним солдатом ящик с доспехами генерала. Стал раскладывать их на освободившиеся на лавке места. Волков попивал крепкое вино из запасов Рохи, собирался с духом и силами для, казалось бы, привычного дела. Надеть доспех при помощи трёх оруженосцев — что, вроде бы, было проще. Но только не теперь. Он поел немного за завтраком — варёные яйца, небольшой кусок варёной телятины, немного хлеба и мёда, но пока эта еда сил ему не придала. Так что сейчас надеть доспех для него казалось делом непростым. Впрочем, не спеша генерал с этим справился, и когда первые роты солдат уже выходили со двора казарм на улицу и строились в колонну, он вышел и, сев на коня, увидал невдалеке капитана Неймана; тот был без коня и, судя по всему, собирался встать пешим в голове колонны.

— Капитан! — подозвал его Волков.

— Да, генерал, — сразу отозвался Нейман и подошёл к нему.

— Вы вчера прекрасно справились с делом. Хотел ещё вчера поговорить с вами об этом, да вот не пришлось.

— Я сожалею о вашем ранении, генерал. Лучше бы ранили меня, — твёрдо и весьма искренне ответил генералу офицер.

— Полноте вам; впрочем, спасибо. Ну так как прошло ваше вчерашнее дело?

— Так дело вышло пустяшным, — не будь на капитане кирасы, он, наверное, даже пожал бы плечами.

— Пустяшным? — удивился Волков.

— Так никто из стражников и драться не стал, — отвечал Нейман, — сержант рявкнул на них, мол, бросайте оружие, они бросать не стали, а стали на своего офицера смотреть, в смысле: что нам делать? А тот сам растерялся, так сержант стал хватать у них алебарды да бросать наземь. А я встряхнул их офицерика, чтобы не глупил. В общем, они особо и не сопротивлялись, а тут ещё кавалеристы подлетели. Да и было той стражи на воротах всего четверо и офицер. В общем, болваны; одно слово — бюргеры. Сержант и один бы справился, случись надобность.

— А как же они дверь вам открыли?

— Так на воротах был, ну, тот самый офицер… Так вот, он был дружком того толстого ротмистра, признал его сразу и без разговоров отворил ему дверь. Так что никакой большой заслуги у меня в ночном деле и нет, там больше сержант постарался.

— Тем не менее…, — Волков вздохнул и поморщился от кольнувшей резкой боли, — тем не менее, я ваш должник во второй раз, и обещаю, что вас награда порадует.

— Господин генерал, — вдруг говорит ему Нейман. — А можно я сам себе награду выберу?

— Ну что ж, коли она будет в здравых пределах, то, конечно, можно. Даже интересно мне стало, что вы собираетесь просить.

— А просьба моя простая. Майор Дорфус недавно ходил на ночное дело, а нынче снова собирается. Дозвольте мне с ним пойти, а уж награду я себе сам там отыщу.

Генерал немного подумал и сказал, улыбнувшись:

— Ну что ж, так мне даже и легче будет, да и спокойнее. Идите с майором.

Тут к ним подъехал капитан Лаубе и доложил:

— Господин генерал, моя пехота выстроена, можем двигаться.

— Ну так пойдёмте уже, — согласился Волков.

Глава 41

Конечно, первым делом он не поехал к Рене в цитадель, а повёл своих людей к магистрату, ибо противника нужно бить, пока он не собрал все силы в кулак, пока длань его растопырена, пока персты не собраны воедино. Вот и решил генерал двинуть свои силы туда, где кто-то пытался собрать против него горожан. Тем более, что от казарм до здания было не так уж далеко.

И добрался барон до площади без происшествий, да ещё и быстро.

Так быстро, что первые ряды его колонны, которую вёл сам Лаубе и в которых шагал капитан Нейман, появились на площади тогда, когда там какой-то господин военного вида что-то вещал собравшимся вокруг него вооружённым — причём неплохо вооружённым — людям.

Человек, увидав выходившую с улицы на площадь колонну, сразу перестал говорить, ума хватило, а потом, когда вгляделся и понял, кто это идёт, также хватило ума и спрыгнуть с телеги. Собравшиеся вокруг люди стали расступаться перед ним, поначалу не понимая, что случилось и куда оратор так скоро уходит, а когда разобрались, то до первых рядов солдат Волкова было не больше ста шагов. Те из ополченцев, кто был посмышлёнее, подхватили свои отличные копья, протазаны и алебарды и кинулись вслед за оратором, а те, кто поспесивее, решили не позориться и не бегать. Стали с вызовом: ну и что вы мне сделаете в моём городе?

А Волков, ещё ночью наплевавший на союзнический договор между гербом Ребенрее и вольным городом Фёренбургом, кричал своему капитану:

— Лаубе! Железо у дураков отбирайте, и доспехи тоже; начнут артачиться, так поступайте с ними неласково, а станут упорствовать, так и вовсе не церемоньтесь! — и тут же, оборачиваясь к ротмистру кавалеристов, добавлял: — Юнгер, не дозволяйте им сбежать с площади с оружием, а попробуют, так топчите.

Никто не убежал, кое-кто посмел за своё дорогое оружие цепляться, дескать, моё, не отдам. Но хорошие зуботычины, древки алебард и твёрдость намерений людей генерала вразумили жадин. И почти шестьдесят человек тех, кто не сбежал, были обезоружены. Заодно и доспехи у них отобрали. Причём всё это сделали быстро, так как солдаты генерала были рьяны. Им не по нраву пришлось, что ночью пузатые бюргеры из-за угла, арбалетом, как и положено горожанам, ранили их командира. Хорошие солдаты подобное воспринимают с озлобленностью, а солдаты у Волкова были хороши.

Шестьдесят человек — это был показательный, хоть и бескровный, урок горожанам. Вот только у людей, проживающих тут, эта акция вызывала раздражение, все те, кто видел, как люди генерала