Читать книгу - "Резюме сортировщика песчинок - Любовь Александровна Афоничева"

– Никогда не думала, что ты будешь казаться мне таким красивым, – она смотрит мне в глаза и кончиком пальца счиркивает капли воды с моей брови.

Стрелки ее мокрых ресниц показывают на север.

Хотя бывает ли на севере так жарко?..

Потом мы все же добираемся до кровати, нечаянно сталкиваем с нее лампу, которая подпрыгивает несколько раз тяжело и громко, а потом начинает светиться и мурлыкать. Это хорошо, так и надо, панели на потолке шпарят слишком ярко. Агния ловит мою мысль, дотягивается до выключателя, и все становится оранжевым, медным, медовым, медленным и междометным.

А потом быстрым и безбашенным.

Бегом наперегонки с волной, которой ни в коем случае нельзя позволить себя догнать… пока что.

– Бесполезно, – хихикает вдруг Венц, – они у меня совершенно нечувствительные. Максимум – щекотно будет.

И я неохотно выпускаю ее сосок. Не такой, как я воображал, но все равно очень милый.

Ищу другие точки приложения сил.

И рук.

И губ.

Ловлю ритм.

Меняю темп.

Умеренно, плавно, тяжеловесно, быстро, умеренно, сдержанно, быстро, очень быстро, умеренно, неспешно, быстро…

Пока вибрирующая басовая струна не пронзает насквозь эту мелодию. Дважды.

Мы теснимся на узеньком ложе, и щекотные волосы Агнии, которые я давно выпустил из смешного узла на макушке, теперь прилипли везде, куда сумели добраться. То есть вообще везде. Я даже изо рта достаю парочку русых волосин. И вкрадчиво, насколько позволяет сбитое дыхание, интересуюсь:

– Ну как, мироздание содрогнулось? Вселенная взорвалась? Звезды осыпались с небес?

Агния поворачивает голову, почти утыкаясь мне в плечо. Долю секунды темные глаза в рыжую крапинку смотрят недоуменно. А потом она понимает – и полувсхлипывает-полуржет:

– Ой, подожди… дай хоть отдышаться… я же не могу сейчас… так смеяться…

Некоторое время мы просто лежим и дышим. Между ребер сползает капля пота, а мне лень ее вытереть. И не приходится. Потому что Агния приподнимается надо мной, опираясь на локоть и смазав попутно доставучую каплю, морщит нос и с лукавой улыбочкой заявляет:

– Не, ты знаешь – цела Вселенная. Так, с краешка что-то там отколупнулось.

– Ну ладно.

Я начинаю невозмутимо собирать с подушки и плеч Агнии растрепанные пряди.

– Эй, ты чего делаешь?

– Косы тебе сейчас буду заплетать. Такими косами, знаешь ли, очень удобно связывать. А там поглядим, не отколупнется ли от Вселенной кусочек побольше…

Агния улыбается, отнимает у меня собранные пряди и отбрасывает их назад.

– Мы на пару со Вселенной просим небольшую передышку.

Я не успеваю даже всерьез запустить в голове карусель вопросов: «Это хорошо или плохо?», «Я что-то сделал не так?», «Я был недостаточно энергичен?», «Я был слишком энергичен?» – когда Агния по-хозяйски закидывает на меня ногу, легонько прикусывает мое плечо и говорит:

– Но буду считать это обещанием.

Ее нога лежит очень удобно, чтобы кончиками пальцев выстучать по ней какой-нибудь ритм. Что я и делаю. Имеется у меня такая привычка. Правда, до сих пор никто после ласковой ритмичной дроби не отвечал ленивым разнеженным голосом:

– Это же «Утро среды»? «Будем ля-ля чего-то взламывать мотылькод…»

– Смотри-ка, угадала.

– Слова совсем не запоминаю, а вот мелодии – да.

– Тогда давай вот эту…

Я снова барабаню кончиками пальцев по ее бедру.

– Ну-у, легкотня. Это саунд к «Южи занята», тема Кимми_Эйча.

– Хорошо… Если это легкотня, то вот тебе посложнее.

На этот раз я рассыпаю дробь прикосновений по теплой коже ее плеча.

Агния не торопится отвечать. Я «играю» кусочек мелодии еще раз. И, после небольшой паузы – снова. Кажется, на этот раз мне удалось ее озадачить.

– Тишина сужает круги – беги, у тебя вот тут звезда – ну да… – старательно фальшивлю ей на ухо.

– А, точно, это же эти… «Плюс К Вам Перфект». Их уже лет пять не слышно. Хотя первый плейлист был ничего.

Она высвобождает бедро из-под моей ладони, подтягивает ногой одеяло, сбитое на край кровати, и накидывает его на нас. Пожалуй, как раз вовремя – гуляющий по телу ленивый летний жар постепенно рассеивается, истончается и сменяется обычной усталостью.

Агния длинно зевает себе в плечо. И я чувствую, что окно возможностей вот-вот начнет затягиваться почти невидимым, хрупким пока, но коварным ледком. И этот же ледок возникает у меня где-то между горлом и желудком. Я ломаю его выдохом:

– Агни…

– А?

– Поедешь завтра со мной? В Певну? Покажу тебе там самые зашибенские местечки. А заодно – тех несчастных людей, которым выпало меня растить.

Она приподнимается на локте, и глаза ее, которые в медном свете лампы-мурчалки выглядят совсем черными, смотрят остро и вопрошающе.

– Ты серьезно?

– Еще как. Мне кажется, что если я тебя тут одну оставлю, ты к моему возвращению успеешь придумать кучу причин, почему все это никогда не должно повториться. Так что давай, а? Заодно и моих на себя отвлечешь немного. Папхен тебя грибами на пару лет вперед накормит, обещаю.

– Грибы – это заманчиво. Знаешь… а поехали.

Я скатываюсь с нашего тесного ложа, подбираю с пола свою одежду и сумку с застежкой в виде горностаевой морды, выуживаю оттуда кубик и возвращаюсь к Венц.

– Значит, едешь?

– Угу.

– На неделю. В Певну. Со мной.

– Угу.

– Тогда… сейчас… и-и-и… все – забронировал нам два билета на соларик. Завтра в восемь тридцать отправление со станции Сфера. А значит, без пяти восемь я буду ждать тебя внизу.

– Без пяти восемь внизу. Неделя. Певна. Грибы. И ты. Внутренний будильник поставлен на семь. – Агния сворачивается уютным клубком и закрывает глаза.

Чувствуется, что сон вот-вот отберет ее у меня. Жаль… Хотя, наверное, нет смысла жадничать, если впереди у нас целая неделя.

Я не торопясь одеваюсь. Напоследок окунаю пальцы в русые волны.

И увязаю в шепоте:

– Оставайся… если хочешь.

Ага, «оставайся». На этой коечке, где и в одиночку-то не особо раскинешься. Чтобы я просыпался от обиженного «ауч, волосы», бормотал что-то, ужимался и с трудом заталкивал себя обратно в дремоту. Чтобы основная часть меня постоянно оказывалась вне одеяла, потому что Венц не привыкла им делиться. Чтобы под утро какой-нибудь из моих внутренних органов близко познакомился с ее локтем. И, наконец, чтобы все равно убежать к себе в раннюю рань, потому что нужно еще успеть собраться.

Только лысым мантикором ушибленный на такое согласится.

Ну или я.

В этой части истории Агния трогает вещи, строит город и смотрит в темноту. А я наблюдаю – и жду, что все это вот-вот закончится

Моя голова теперь заполнена