Читать книгу - "Непутевый Демон-5. Финал - Антон Викторович Текшин"

он пытался залезть мне в голову, но там не осталось ничего кроме пламени. Новые крылья выросли ещё горячее предыдущих, и тут противники внезапно закончились. Как впрочем и союзники. Последних как раз одолел щупольцеголовый, но не успел пожрать. Я висел посреди взбудораженной пустоты в полном одиночестве. Большая часть «останков» плавала неподалёку, не подавая признаков жизни. Мне только и оставалось, что собрать этот неприглядный урожай и стать наконец… Кем, богом?

Я по-прежнему ощущал подпитку имперцев, вольно или невольно моливших небеса о том, чтобы защитники империи справились, но взваливать на себя такое бремя не хотелось. Слишком много во мне ещё осталось от человека, не успев перегореть и атрофироваться за ненадобностью. У меня больше не было сердца — вместо него в груди бился сгусток огня, почище любого Источника. Тем не менее, я чувствовал его отчётливый зов, и не хотел ему противиться.

Какой к чёртовой бабушке из меня бог? Не смешно даже.

В конце концов, Фитилёк говорила, что некоторые миры прекрасно обходятся без небесных Покровителей. А с другой стороны, вдруг на такую богатую поляну заявится кто-то другой? Те же Хранители сгинули далеко не все. Будет крайне безответственным бросать мир, где осталось столько близких людей. Вернуться, что ли?

Прошлое тело даже догореть не успело, ведь время в изнанке текло иначе. Может, ещё не поздно?

Нет, лучше спасти не себя, а кое-кого более компетентного.

Я сосредоточился на окружении, охватив его разом, и уловил одну едва тлеющую искорку на самой границе восприятия. Ещё немного, и она окончательно бы канула в бездну. Раздуть её вышло с огромным трудом, и большая часть чужих останков успела благополучно растаять, но я нисколько не переживал по этому поводу. Главное, что новорождённому птенцу хватило. Сначала это был маленький огонёк в форме яйца, но стоило ему скормить чей-то откромсанный шмат, как он стал расти буквально на глазах.

Дело пошло на лад, и вскоре передо мной порхала моя уменьшенная копия, жадно впитывая остатки побоища. Я с умилением наблюдал за ним, и пытался наладить мысленную связь. Вскоре в голове раздался слабенький голосок:

«Спасибо, что не предал меня забвению… Я ведь тоже в тебя верил».

Ну да, феникс испытывал меня ещё с нашей встречи в святилище, а может и раньше. Ведь впервые я услышал его ещё во время ритуала папаши Гастора.

«А что с остальными?».

«Кто-то может ещё вернётся, но главным не станет», — ответил мой летающий собрат. — «Теперь ты решаешь, как будет дальше».

«Знаешь, как-то рановато мне становиться непутёвым богом…»

«Тебе это и не светит», — фыркнул окрепший прямо на глазах феникс. — «Для этого ты должен был поглотить всех, включая меня. Не переживай, оберегать смертных можно в любом статусе. Хоть едва тлеющим костром, согревая усталых путников студёной ночью, хоть сияя днём на небосводе для целого мира. Никто во всей Вселенной не скажет, что из этого важнее. Ты должен решить сам, как поступить».

«Ну раз так, то хотелось бы продолжить свой путь».

«Да будет так! Дерзай!»

Передо мной в безумном хороводе закружилось пламя, и я вновь почувствовал себя маленьким и вовсе не всемогущим. Ну, не жили богато, нечего и привыкать. Главное, что именно почувствовал, а не сгинул в стылой тьме, через которую рванул подобно огненной стреле. Пронзил время, пространство и чёрт знает что ещё. А потом словно впечатался со всего размаха в глухую стену.

Тормозить ещё стоило поучиться…

Эпилог

Врезался будто по настоящему, и в себя пришёл нескоро, от укола в бок. Не иначе сам Таннум решил мне отомстить за свою божественную печень.

Хотя… Что я такое несу?

Надо мной обнаружился белёный потолок, весь в разводах извёстки. Малярам стоило за такую работу надавать по рукам и прочим органам, но электрики пошли ещё дальше — просто протянули провод по потолку и подвесили его за гвоздик, чтобы голая лампочка вниз не упала. В её желтоватом свете проступали слегка облупившиеся стены, выкрашенные краской непонятного цвета. Этакий тест на дальтонизм. С моими слезящимися глазами на неё было физически больно смотреть.

Я что, в нашей городской больнице? Так там давно уже посадили главврача и сделали нормальный ремонт. Не иначе как в глубинку какую занесло.

Во дела!

Пытаясь оглядеться, я неосторожно пошевелился и замычал от резкой и беспощадной боли. Тело как будто в асфальт закатали, не дав тому толком остыть. Но главное, оно у меня снова было! А помимо бьющегося сердца в груди отчётливо тлел огонёк. Это однозначно хорошая новость, с ним восстановление много времени не займет. Память мне отшибло не совсем, и я точно помнил, что был не только пожарным, но и магом. Боевым, между прочим. Даже огненной птицей успел полетать над бездной мирозданья!

Или это так обезболивающее вштырило? Меня ведь наверняка накачали по самые брови — ощущения до одури знакомые. Так болеть могут только глубокие ожоги. Надо бы помалкивать о своих подвигах, пожалуй, а не то переведут в «дурку» долечиваться…

Терзаемый сомнениями, я попытался было задействовать тепловое зрение, и вдруг почувствовал совсем рядом ещё один огонёк. Такой тёплый и родной, что несмотря на боль и одеревенелость мне удалось немного приподняться.

— Ну наконец-то! — сердито фыркнул женский голос. — Я уж думала, ты целый год так валяться будешь!

К слову, это был не русский язык, однако я понял фразу без проблем. Ну да, это же имперское наречие! Значит, я не сошёл с ума? Ули наоборот, уже там, где волноваться о рассудке не стоит?

Кое-как я скосил глаза и увидел, что моей кровати сидит молодая барышня в белом халате, демонстративно растирая пальцами красную иглу в порошок. Судя по тёмным корням волос, она раньше была брюнеткой, но предпочла перекраситься в цвет перебродившего вина. Узкое лицо и курносый нос казались непривычными, но вот язвительная улыбка была точь-в-точь такой же. За неё я готов был убить кого угодно, включая саму хозяйку. Когда сильно достанет.

— Ну что, нравлюсь?

Она немного покрутилась на месте, давая рассмотреть себя поподробнее. Халатик подчёркивал точёную фигуру, хотя росту в ней, кажется, стало ещё меньше. Но это не беда, в отличие от её несносного характера. Стоило мне опустить глаза в район груди, где пестрел странный символ в виде цветка с пятью лепестками, как девушка грозно сузила карие глаза.

— Ты куда это уставился, извращуга недожаренный? Я, конечно, подкорректировала немного внешность, но гнаться за коровами