Читать книгу - "Красные камзолы - Иван Ланков"

Интересно, а как тут у армии с мостами дела обстоят? Небось, инженерные части вообще зашиваются. Без всякой техники, топорами, деревянными лопатами да голыми руками обеспечивать переправу армии – нет, спасибо. Я как-то с классом был на экскурсии в Кронштадте, так там экскурсовод рассказывал, сколько людей погибло при постройке Петровского дока. Самый большой сухой док в Европе, строили сорок девять лет. И количество погибших на строительстве поражало воображение. Нет уж, в инженерные войска – ни ногой. А кто у нас военные инженеры? Как правило, нестроевые. И, судя по разговорам, нестроевые здесь в основном – нехристи. Литва, чухонь и прочие, кто в этом времени исполнял обязанности таджиков в оранжевых жилетках моего времени. Получается, если я не решу вопрос с крещением, попаду в нестроевые. Профессии у меня, как у того кожевенника, нет, а попадать в саперы… Хотя, казалось бы, будучи в инженерных войсках, можно будет прогрессорствовать и подавать всякие идеи из будущего… Но много ли я их знаю, этих идей-то? А вот мостов здешних видел уже изрядно, примерно с десяток.

Петербург наш отряд обошел стороной, Неву мы переходили где-то в среднем течении, на полпути между Шлиссельбургом и столицей. От переправы до Луги планировали идти еще три дня. В один из вечеров остановились на очередной почтовой станции, и после ужина, когда всех распустили отдыхать, я набрался духу поговорить с Фоминым.

– Господин ундер-офицер, разрешите обратиться!

Рекруты расположились на ночлег в обширной станционной конюшне, а Фомин воспользовался своей привилегией командира и снял комнату в трактире. А сейчас он сидел в столовой на первом этаже и пил чай. Да, чай! В это время он уже был. Стоил недешево, насколько я разобрался в местных ценах – дороже медовухи и пива, в одной ценовой категории с красным вином. Но – вот, пожалуйста. Сидит ундер-офицер и пьет горячий чай из большой глиняной пивной кружки. На столе – масляная лампа и какие-то бумаги, которые Фомин при моем появлении перевернул текстом вниз. Прямо как в кино про Жеглова и Шарапова, надо же!

– Ну, обращайся. В кого обращаться будешь? В ворона али мышь летучую?

О, у господина ундер-офицера хорошее настроение. Шутить изволит, да вон бровь изогнул в ехидной усмешке.

– В православного, господин ундер-офицер!

– Вот как? – Фомин нахмурился.

– Тут такое дело… Мы же как в полк прибудем – нас к присяге приведут. А я некрещеный.

– Ты что, из жидов, что ли? Ну так это дело поправимое. Свидетеля тебе назначим да раввина найдем.

– Да нет! Не жид я!

– М-да? А может, с прожидью? Или чухонец? Для чухонца больно складно по-нашему брешешь. Ну так сие тоже не проблема. Найдем тебе поручителя из чухони, да дашь торжественный обет.

Фомин всем своим видом показывал, что не понимает, в чем проблема. Ну или недоволен, что я его отвлек от важных дел. Может, зря я накручиваю? Может, и нет проблемы-то?

– Не так все… Извините, господин ундер-официер… Как бы так сказать…

– Да как есть и говори. Представься, кто ты есть, да доложи, чего хочешь. Чего рассусоливаешь-то?

Я на миг растерялся, но собрался с духом и выпалил по шаблону, любезно предоставленному мне Фоминым:

– Я, рекрут Ее Императорского Величества Серов Георгий Иванович, желаю принять православное крещение, дабы принять присягу воинскую по православному обряду.

Выпалил как на духу.

Фомин отставил в сторону кружку с чаем и с явным удивлением посмотрел на меня.

– Давай на всякий случай уточним, чтобы ничего не перепутать. Ты хочешь перейти в веру православную, так?

– Так точно!

– И хочешь принести присягу как новообращенный православный и стать солдатом. Все верно?

Я слегка растерялся.

– Ну да. А что-то не так?

Фомин неопределенно помахал рукой в воздухе, хмыкнул и ответил:

– Да нет, все нормально. Сделаем. Завтра будем проходить через Вырицу, там в церквушке и покрестим. Молитвы-то знаешь?

Я стушевался.

– Ну… выучу. Прочитаю да выучу.

Фомин еще раз хмыкнул.

– Грамоте обучен? Но не крещеный и не жид?

Я совсем растерялся.

– Ну так, учился немножко… Да что не так-то?

– Да все так. Ступай отдыхать.

Я повернулся и нетвердым шагом направился к выходу из трактира. Открывая дверь на улицу, быстро оглянулся – у Фомина было все такое же удивленное выражение лица. Поймав мой взгляд, он махнул рукой – иди, мол, и склонился над разложенными на столе бумагами, закрыв глаза ладонью в классическом жесте «фейспалм».

Не понимаю. Такое ощущение, что я опять что-то сделал не так и сотворил очередную глупость.