Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

– А ты многое знаешь, пограничник. – Вран не испугался и вырваться не пытался. Казалось, его забавлял этот разговор. – Мне думалось, ты поглупее будешь, а оно вон как. И как тебе с Оксаной после меня? Что ты чувствуешь, когда ее в свою постель укладываешь? – он усмехнулся. – Что? Думал, ты один только чужие тайны знаешь? Так я тоже много чего ведаю. Молчу пока, до поры до времени, но могу ведь и рассказать. И как считаешь, кому из нас Игнат быстрее поверит? Что сделает с неверной женой? Что с дочкой ее сделает?

– С твоей дочкой, – прохрипел Степан.

– А пусть даже и моей, – согласился Вран. – Только мне, как и Игнату, дочка не нужна. Если хочешь, забирай себе обеих. Только на пути моем не становись! – сказал и дернул подбородком. Казалось, легонько, а Степан отлетел в сторону, рухнул на землю, словно с высокого дерева. Аж в голове загудело. Сначала загудело, а потом послышался насмешливый Вранов голос: – Я тебе, пограничник, жить не мешаю. Не трогаю ни бабу твою, ни ребятенка. А ты подумай, если вдруг трону? У Оксаны кожа тонкая, нежная, ну точно лайковая. А уж про девчонку я и вовсе молчу…

Вскочил на ноги. И откуда только силы взялись! Ринулся снова на Врана. И даже до кадыкастой шеи дотянуться сумел, зарычал в бешенстве:

– Если с ними, хоть одной из троих, что-нибудь случится, я тебя убью. Верь мне, найду способ! Не спасет тебя твоя Погоня, зубами рвать стану на мелкие клочки!

Всего на мгновение мелькнуло что-то во Врановом взгляде, Степану хотелось думать, что страх, а потом Вран его отшвырнул. И когда Степан снова на ноги вскочил, на том месте, где только что стоял его заклятый враг, увидел черную завесу из птичьих тел.

– Не лезь в мои дела, пограничник, – донеслось из-за этой завесы. – Глядишь, и я смилостивлюсь, не заставлю тебя до конца дней горевать над могилками своих девок. А сунешься еще раз – берегись! С Оксаны твоей первой начнут. Погоня моя давно человечинки не пробовала, истосковалась…

Степан снова бросился. Грудью прямо на стену из птиц, да только налетел на стену из камня. Исчезли и птицы, и их хозяин, словно их и не было… Вот только страх, что острой занозой засел в Степановой душе, никуда не делся, раздирал эту душу в кровь…

Артемий свое слово сдержал. В тот же вечер явился в Горяевское просить у Игната руки его младшей сестры. Да только напрасно! Разве ж пара какой-то нищий писатель его Настене?! Не пара! У него для любимой сестрицы уже приготовлен жених. И пусть жених стар и страшен лицом, пусть похоронил уже трех жен, зато человек при деньгах и связях. Настена за ним будет как за каменной стеной. А что еще глупой бабе надо?! Какая такая любовь?!

Вступиться за влюбленных пыталась и Оксана, и баба Праскева, и Дмитрий Быстров. Да и сам Степан пробовал бывшего друга уговорить, усовестить. Да только как усовестить того, кто совесть уже давно потерял? А вместе с совестью и сердце…

Игнат никого не желал слушать, ярился, грозился Артемия собаками затравить, а Настену так и вовсе приказал во флигеле запереть и охрану приставить, а управляющему Григорию Анисимовичу велел подготовить дом к приему дорогого гостя. Очень уж будущий жених торопился с самим Игнатом Горяевым породниться!

Вот такое началось в поместье сумасшествие. И пробиться сквозь Игнатово упрямство не удавалось никому. Не слышал он больше людей. Не считался даже с теми, кого когда-то любил. А Вран за всем наблюдал со стороны и посмеивался. А еще никуда больше не уезжал, ждал. Чего ждал? Того, что Настенин стремительно растущий живот уже будет не скрыть ни под какой одеждой? Степан теперь тоже из поместья старался не отлучаться. Кругами ходил вокруг дома, присматривал, чтобы ни с одной из его девочек не случилось беды, думал, как выручить Настену. А еще приходилось приглядывать и за Артемием. Парнишка не смирился, рвался в Горяевское к любимой. Дважды был пойман охранниками, дважды избит так сильно, что Дмитрию приходилось его неделями выхаживать.

Скандал разразился, когда в Горяевское наконец явился жених, чтобы обговорить с будущим родственником детали предстоящей свадьбы. Жених даром что был стар и подслеповат, а Настасьин живот заприметил сразу… С принципами оказался жених, от невесты с таким «приданым» отказался. Если бы не Степан да баба Праскева, что кинулись на Настасьину защиту, Игнат бы, наверное, сестру убил. Забил бы до смерти той самой плеткой-семихвосткой, которая когда-то так нравилась Врану. Руку с занесенной плеткой Степан успел перехватить, а баба Праскева стеной встала между Игнатом и Настеной.

– Через мое мертвое тело тебе придется переступить, Игнатка, прежде чем родную сестру ударить! – сказала и сама замахнулась сухоньким кулачком. – Ты посмотри, кем ты стал! В кого превратился с этим своим иродом! Что в тебе от человека осталось, Игнатка?

В тот момент Степану подумалось, что все ж таки что-то осталось, потому что на бабу Праскеву Игнат посмотрел растерянным, диким каким-то взглядом и от Настены отступился.

– Пусти! – велел Степану и плечом повел, силясь высвободиться из его хватки.

– Обещай, что сестру не обидишь! – потребовал Степан.

– Не обижу. – Игнат усмехнулся. – Но за позор, что она на меня навлекла, накажу. Слушайте меня все! – Он повысил голос до крика, и крик его подхватили и разнесли на черных крыльях вороны. – Слушайте! Если только осмелится Артемий Завацкий переступить границы моих владений, если только попытается приблизиться к моей сестре, я его убью! Собаками затравлю!

Не собаками – вороньем! Тем самым, что разлетелось по всей округе в поисках обещанной добычи.

Закричала, упала на колени Настена, поползла к брату со слезами и мольбами. Оттолкнул и отвернулся, процедил, не глядя в ее сторону:

– Я тебя, сестра, предупредил. Слово мое крепко. Если я что-то решил, так тому и быть. Мне не веришь, так можешь вот у него, дружка моего закадычного, спросить. – На Степана он посмотрел с улыбкой. Точно так же улыбался ему Вран, точно такую же тьму видел Степан во Врановом взгляде. – Ты ж про меня многое знаешь, Степка? Знаешь! – сказал и пальцем погрозил. – Да только никому не расскажешь. Или расскажешь?

Степан не ответил, разжал пальцы и едва удержался, чтобы ладонь о штанину не вытереть. Казалось, что выпачкана рука не то что в грязи – в крови…

Бабу Праскеву нашли мертвой на следующий день. Лежало в лесу истерзанное