Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

Легкий ропот возник и замер. Хоть и врачи, но люди военные: велели — сделали. Бурденко стал называть имена. Выбранные подходили к нам. Я обратил внимание, что они немолоды — наверняка Бурденко отобрал самых авторитетных. Среди вызванных был и надворный советник, достававший меня вопросами. На мгновение в груди поселилась паника. Опозорюсь! Но я подавил этот приступ. Справлюсь! Не такое бывало. Непривычно оперировать под присмотром, но переживу.

Выходим из флигеля. Доктор в окровавленном халате ведет нас к операционной. Пока все моют руки и облачаются в халаты, сую ему коробочку со стентами.

— Промыть и продезинфицировать.

Он кивает и исчезает с коробкой. Входим в операционную. Раненый лежит на столе. Он в сознании, и смотрит на нас со страхом и надеждой. Лицо бледное, губы посинели. Да он совсем юнец! Лет двадцать, не больше. Беру инициативу на себя и подхожу ближе.

— Как вас зовут?

— Иван Павлович Каретников, — отвечает слабым голосом. — Прапорщик 19-го пехотного полка. Я буду жить, доктор?

— Здесь лучшие хирурги фронта, — показываю на спутников. — Так что не волнуйтесь. Мы сделаем операцию, и вы поправитесь. У вас ведь счет к германцам?

— Да.

— Вот и оплатите. Да так, что им мало не покажется.

Раненый улыбается. Вот и славно! Врач должен излучать уверенность, тогда у больного нужный настрой. Это половина успеха операции.

— Маску!

Лицо Каретникова накрывают марлей. Госпитальный врач начинает капать на нее эфир. Беру руку раненого и контролирую пульс. Он частый, но не слабый. Парень держится. Это хорошо. Рука обвисает.

— Спит! — подтверждает местный анестизиолог.

Снимаю простыню с груди раненого. Повязка на груди выпирает бугром. Она промокла, пятно алого цвета. Артерия…

— Я буду ассистировать, — предлагает Бурденко.

— И я, — подходит надворный советник с бородкой.

Попробовал бы я отказаться! Киваю. Беру ножницы и разрезаю повязку. Отдираю от раны бинт. Кровь брызгает струйкой. Бурденко мгновенно тампонирует рану — профессионал. Над левым соском раненого — большая опухоль. Кровь из порванного сосуда вытекла в ткани, и они выпятились бугром. Здесь это называют аневризмой. Повреждена подключичная артерия — это к гадалке не ходи. Обильно мажу раневое поле йодом.

— Ланцет!

Кто-то подает скальпель. Разрезаю кожу и беру пилу. Мне нужен доступ под ключицей. Перепиливаю ее и развожу кости. Бурденко и надворный советник растягивают их в стороны. Чувствуется хватка опытных хирургов. Иду дальше — вот она, голубушка! Перехватываю артерию зажимом и осушаю рану. Смотрим… Осколок разорвал сосуд практически пополам. Попробуем сшить.

— Стенты!

Мне протягивают металлическую кювету со спиртом. На ее дне блестят сетчатые трубочки. Теперь, главное, чтобы подошли по размеру. Диаметр я заказывал наугад, ориентируясь, естественно, на крупные сосуды. Но они у людей разные. Разновидности стентов исчисляются сотнями. Но я в другом мире, и у меня нет возможности выбирать.

Беру подходящий стент и примериваю. Глаз не подвел — подошел практически идеально. Повезло прапорщику! Вставляю стент в сосуд, натягиваю разорванные края на сеточку. Беру нитку с иголкой и начинаю шить мелкими, частыми стежками. Штопка требует предельной концентрации и аккуратности. Хорошо, что лампа над столом яркая. Не бестеневая, как в моем мире, но куда лучше тех, что имеются в лазарете. Все-таки окружной госпиталь…

Заканчиваю с сосудом и отпускаю зажим. Привычно брызгают тонкие фонтанчики крови, которые постепенно замирают. Осушаю рану и зашиваю ее послойно. Теперь свести края распиленной кости и зафиксировать… Осталась аневризма. Надрезаю кожу и выпускаю кровь в подставленную кювету…

— Заканчивайте, Валериан Витольдович! — говорит Бурденко. — А мы с коллегами пройдем в кабинет начальника госпиталя, где обсудим увиденное. Закончите — присоединяйтесь!

Ушли. Теперь рана от осколка. Она сквозная, поэтому работы немного. Перед тем, как забинтовать, кладу ладонь поверх раны. Свечение. Сил не жалею — я обещал мальчику, что он выживет. У анестезиолога глаза по пятаку. Подмигиваю ему, бинтую рану и иду переодеваться.

Пробегавшая по коридору сестра милосердия подсказывает нужный кабинет. Дверь в него приоткрыта, доносятся голоса. Постучать? Поднимаю руку и внезапно слышу голос надворного советника:

— Поразительно! Вчерашний студент, а оперирует, как заправский хирург. Ни следа растерянности, ни одного лишнего движения! Точно знает, что делать. Если б не видел собственными глазами… Такое впечатление, что он держит ланцет в руках не один десяток лет.

Хм! Кажется, прокололся.

— Так вы согласны, Леонтий Иванович?

Это уже Бурденко.

— Да, Николай Нилович! Такой талант нельзя не поддержать.

— Тогда я готовлю письмо.

О чем они? Поколебавшись, стучу в дверь и толкаю ее. Так. Врачи в вольных позах сидят на стульях у письменного стола. Во главе его — грузный тип в мундире военного чиновника. На широком, серебристом погоне с зигзагом звезда и вензель. Статский советник. Он смотрит на меня с любопытством.

— Проходите, Валериан Витольдович! — улыбается Бурденко. — Присаживайтесь! — указывает на диван. Подчиняюсь. — Мы как раз говорили о вас. Операцию прошла блестяще, впечатления у присутствующих наилучшие, в связи с чем возникла идея. Вы ведь не доучились в университете?

— Да.

— Закончить будет проблемой — с Германией мы воюем. Слышал, что документов из университета у вас нет?

Киваю. Наверное, Карлович рассказал.

— Без них продолжить обучение затруднительно, да и время неподходящее: война. Мы с коллегами пришли к выводу, что учиться вам не нужно — вы состоялись как хирург. Однако диплом не помешает. До войны я служил профессором по кафедре оперативной хирургии Юрьевского[180] университета. Там ко мне хорошо относятся, но этого недостаточно. Я попросил коллег поддержать меня. Мы направим письмо руководству университета, в котором изложим ситуацию и попросим выдать вам диплом. Думаю, прислушаются. Не возражаете?

Нет, есть же люди! Не просил, даже в голову не приходило, а они подумали…

— Благодарю! Я…

Даже не знаю, как продолжить.

— Не стоит, Валериан Витольдович! — мягко говорит Бурденко. — Помогать таланту — наш долг. Ведь так, господа?

Господа кивают.

— К тому же университету лестно числить в своих выпускниках кавалера орденов. Еще и фотографию попросят для размещения на галерее лучших выпускников.

Он улыбается. Присутствующие смеются.

— Идем! — Бурденко встает. — Вернемся к коллегам.

Врачи один за другим покидают кабинет. За дверью меня берет под локоть надворный советник с бородкой.

— Валериан Витольдович, на пару слов?

Задерживаемся в коридоре.

— Меня зовут Леонтий Иванович Бубеннов. Я врач… — он машет рукой. — Это не важно. У меня к вам необычный вопрос. В Германии делают операции на простате?

— Да.

— Приходилось видеть?

— И оперировать.

Не вру. Удаление простаты мой конек. Сейчас их выпаривают лазером, но нередко показана открытая операция, например, при раке. В этом я и специализировался.

— Вам доверяли?

Глаза у него по пятаку, причем, местному,