Читать книгу - "Страна Незаходящего Солнца. Том I - Владимир Панцерный"

ты сам». Такидзиро Ониси никогда не говорил и не печатал такой цитаты, но мозг лейтенанта, работавший на какой-то запредельной скорости в эти секунды, воспринял для себя руководство камикадзе, которое Кацура в жизни не читал. Он приблизился к бомбардировщику в упор, время, казалось, не сдвинется с мертвой точки никогда.Последним словом Кацуры стало «Хисацу!» - «Рази без промаха!». В этот же момент А6М5 столкнулся с Пе-2 лоб в лоб. Неповоротливый бомбардировщик не имел шансов успеть уйти от тарана маневренного истребителя. Винты обоих самолетов зажевали друг друга, конструкции стремительно разваливались, «Зеро» влетал в кабину бомбардировщика. Советские летчики выглядели крайне испуганными, они инстинктивно пытались увернуться от угрозы, как будто это был какой-то небольшой камень. Очень редко советского военнослужащего можно было увидеть в столь жалком виде. На лице лейтенанта Кацуры не дрогнул ни один мускул. Кацура вошел в вечность.Оба самолета взорвались в воздухе. Большой бомбовый запас Пе-2 сдетонировал так громко и мощно, что осколки самолетов разлетелись во все стороны на большие расстояния. Кацура погиб, забрав за собой троих советских летчиков. Вряд ли его подвиг зафиксировал хоть кто-то, кто потом смог бы написать об этом статью или упомянуть в своих мемуарах, и он, как и сотни тысяч других таких героев, хоть и вошел в вечность, не остался в истории даже в качестве мельчайшего упоминания. Но сражался и погиб он не за свою личную славу, а за родную страну и ее величие, за Восходящее Солнце, которое, в отличии от авианосцев и линкоров, не тонет и не заходит. Война для него закончилась, но не для остальных — продолжался рейд на порт, продолжалась вся Вторая Мировая Война, которой пошел уже седьмой год.Лейтенант не стал первым погибшим летчиком в этом сражении, в бухте уже «поубавилось» Зеро, и постепенно ее затягивало густым темно-серым дымом, исходившим от множества горящих кораблей и резервуаров. В битве был поврежден японский «Хибики», который, с большим пожаром, распространившимся едва ли не на половину корабля, отступал назад. Несколько других эсминцев уже шли на дно, а один вообще взорвался еще будучи в более-менее целом состоянии, из-за чего корпус треснул надвое и быстро ушел под воду, оставив лишь большое количество членов команды, которые теперь пытались добраться до соседних кораблей, или хотя бы вылезть на берег, чтобы принять бой на суше. У «Кацураги», на удивление, не было крупных повреждений, хоть и один раз он оказался на грани — выпущенный с береговой батареи снаряд пролетел точно над настройкой, ювелирно сбив радар и безрезультатно плюхнувшись в воду, уже за авианосцем. Теперь флагман соединения оказался ослеплен, но продолжал быть полностью пригодным к исполнению своей основной, как авианосца, задачи — принять назад все взлетевшие с него самолеты. В целом, сейчас удача была на стороне японцев.Раздался еще один взрыв — это взорвался советский корабль. Удачное попадание главного калибра крейсера «Китаками» сделало с противником то же, что он недавно сделал с императорским эсминцев — он так же развалился надвое и быстро пошел ко дну, а команда поспешила к берегу. По стечению обстоятельств, ближе всего для них было вылезть примерно на том же месте, где до этого вылезали японские матросы. Мало кто заметил это в пылу сражения, но наблюдательный адмирал Миядзаки с биноклем уже рисовал в голове картину грядущего рукопашного боя насквозь мокрых матросов, потерявших свои корабли, и ни на секунду не сомневался в победе своих подчиненных. От размышлений его оторвал очередной крупнокалиберный снаряд, пролетевший буквально в сантиметрах от надстройки и приземлившийся в воду рядом с кормой авианосца. Миядзаки, наконец, снова посмотрел на место баталии — прямо в этот момент огнем зениток одного из советских эсминцев был в воздухе подожжен «Зеро», который, загоревшись, напоследок врезался в этот же эсминец. Конечно, у него не было бомбовой нагрузки, и взрыв никак не повредил врагу, но адмирал уже счел это чем-то вроде первого применения летчиков-камикадзе против советского флота.Бой затихал. Все меньше активных кораблей оставалось на поверхности, и все реже они стреляли с главных калибров. Несколько маленьких советских кораблей с разной степенью повреждения встали на мель, по волнам все дальше от берега отплывал поврежденный гидросамолет МБР-2 с оторванным двигателем. Порт заволакивало дымом, а самое горячее сражение велось на берегу командами матросов противоборствующих сторон. Надо сказать, что у русских было значимое преимущество — они в среднем были выше и весили больше, чем японцы. В кулачной драке японцы вчистую проигрывали, но в ход шли ножи, железные обломки взятые с берега, большие палки и любые подобные предметы. В живых оставалось сравнительно немного — около тридцати человек суммарно, поэтому к берегу постепенно приближался «Хабуси», один из кораблей береговой обороны, известных как кайбокан. Этот корабль, как и остальные представители кайбоканов типа «Укуру», был одним из немногих новых образцов в Императорском флоте, и конкретно данный был введен в эксплуатацию 10 января 1945, и этот рейд был для него боевым крещением. Даже при своем скромном вооружении, кайбокан не спешил обстреливать людей на берегу, поскольку в любом случаи задел бы обе стороны — никто не хотел открывать огонь по своим же. Соединение отходило.Самолеты уже постепенно садились обратно на авианосец. Огромному и неповоротливому «Кацураги» было нелегко изменить курс, и в какой-то момент он встал бортом к бухте, едва не перегородив путь нескольким эсминцам, которые были гораздо маневренее, но все обошлось. Соединению требовалось как можно быстрее уходить обратно в Японию, поскольку во Владивосток уже, очевидно, стягивались все находящиеся поблизости силы противника. Туман все еще не рассеялся, поэтому флоту, состав которого к тому же несколько поредел, не составило труда снова скрыться в условиях почти нулевой видимости. «Кацураги» наконец перестроился и снова стал флагманом, а вместе с тем и ориентиром в условиях плохой видимости. В конце концов, не заметить его даже в таком тумане было невозможно. Адмирал Миядзаки спокойно присел на стул в командирской рубке, вглядываясь в непроглядный туман. Пусть он еще и не добрался до метрополии, он уже нанес сокрушительное поражение советскому флоту, выполнив главную цель. Вне зависимости от стратегического результата этого действия, сам факт такой победы должен был воодушевить японское общество, которое поддерживало боевой дух только за счет постоянно пропаганды, толкаемой каждым премьер-министром по мере их смены. Теперь премьер-министр Судзуки наконец-то «разгрузиться», дав народу историю о крупной морской победе, которую можно преподнести как полный разгром флота крупнейшей страны на планете. Если не вдаваться в подробности, так оно и было, несмотря