Читать книгу - "Страна Незаходящего Солнца. Том I - Владимир Панцерный"

но в связи со смертью последнего так и оставался капитаном. Только неделю назад, 21 сентября 1945, министр флота Мицумаса Енай наконец-то присвоил ему звание старшего адмирала, а вместе с этим и должность командира новообразованного «Северного ударного соединения» (взамен расформированному Северному соединению, которым некогда командовал Босиро Хосагая), в которое вошло немало простаивавших без дела кораблей, для которых простаивать месяцами в периодически подвергаемых бомбардировкам портах было довольно рискованно, да и сами командиры флота не хотели мириться с ситуацией, когда армия забирает всю славу лишь из-за того, что активно сражается прямо сейчас. Императорскому флоту требовалась новая победа, и Северное ударное соединение должно было подарить ее в ближайшее время.Тосио Миядзаки стоял на главном командном посту и смотрел в бинокль. Видимость была далеко не самой лучшей, Северное соединение шло через туман, ориентируясь только при помощи карты и компаса. Оно вышло из порта Хакодате и направлялось в сторону Владивостока, пройти предстояло больше 700 километров. «Кацураги» мог двигаться с максимальной скоростью до 32,7 узлов, примерно 60 километров в час, но он не развивал полную скорость в связи с тем, что далеко не каждый корабль в соединении мог двигаться соответствующе быстро. Тем не менее, исходя из прошедшего времени, соединение было уже довольно близко к Владивостоку. В соответствии с этим, Миядзаки собирался приказать поднять в небо разведчик и уточнить обстановку, для чего уже спустился на палубу и подошел к одному из корабельных офицеров, который явно стоял без дела, смотря в небо. Прежде, чем адмирал успел приказать ему, тот заговорил первым.— Товарищ адмирал, посмотрите, там враг. - капитан, не отрываясь, показал рукой в небо.Через туман виднелся какой-то темный объект, медленно приближавшийся к авианосцу. Было трудно понять, откуда именно он двигался, но явно со стороны континента. Учитывая, что даже пограничная часть Кореи уже была занята советскими войсками, это в любом случаи был вражеский самолет, и вопрос стоял лишь в том, является ли он обычным патрульным, или же русские уже обнаружили соединение и приготовились к бою. В этот момент на палубу вышел еще один офицер, лейтенант, который обратился к Миядзаки.— Товарищ адмирал, зафиксировали один самолет на радаре. Летит со стороны Владивостока, ожидаем приказов.У Миядзаки был только один приказ.— Поднимайте истребители и сбейте его. Держите наготове резервы, если окажется, что он там не один. ПВО в боевую готовность.— Есть.Экипаж сразу «ожил», передавая и выполняя указания. Зашевелились расчеты зенитных установок, приводившие свои вооружения в боевую готовность; на палубу постепенно вышли летчики и весь персонал, помогавший во взлете. С палубы в небо поднялось три «Зеро», которые направились на сближение с неизвестным вражеским разведчиком. По мере сближения стало возможно разглядеть самолет ближе — это была громоздкая летающая лодка, со скудным вооружением в виде двух турелей (одна перед кабиной, вторая за крыльями) и каким-то очень странным конструкторским решением по расположению двигателя. Он открыто возвышался над силуэтом самолета, с пропеллером сзади., и защищен двигатель не был вообще ничем. Кроме того, он был покрашен поблекшей белой краской и имел несколько красных звезд, которые невозможно было не заметить. Ни один из пилотов «Зеро» не смог определить, как называется данный самолет, но этого и не требовалось. Чем ближе А6М5 приближались к этому гидросамолету, тем больше казалось, что он, похоже, их даже не замечает. Скорее всего, на нем просто не было никаких средств контроля, кроме глаз членов экипажа. Второй А6М5 выровнял курс и, находясь намного ниже противника, резко стал набирать высоту, приближаясь к гидросамолету снизу. Раздался залп двадцатимиллиметровых пушек. Снаряды пробили гидросамолет, похоже, насквозь, пройдя через кабину пилотов. Гидросамолет тряхнуло и он продолжил лететь строго вперед, уже неуправляемый.Другой «Рейсен» поднялся вверх с фланга и в один момент сравнялся по высоте с противником. Летчик успел увидеть судорожно поворачивавших пулеметы стрелков и кабину с разбитыми стеклами, залитыми изнутри брызгами яркой крови. Он стремительно дал залп по столь выделявшемуся двигателю и ушел вниз прежде, чем бортовые стрелки успели открыть огонь. Движок гидросамолета загорелся, огонь начал перекидываться на фюзеляж, громоздкий самолет постепенно охватывался огнем. Сразу после того, как стрелок за передней турелью выбросился в море с парашютом, самолет развалился надвое прямо в тех местах, куда пришелся первый залп, убивший пилотов. Через секунду из дыма выпрыгнул и второй стрелок, кокпит уже как камень летел в море, а сам гидроплан продолжал по инерции лететь в море, постоянно снижаясь, даже несмотря на то, что от него постепенно отваливались горящие детали. Вскоре оторвался закрепленный на нескольких стойках двигатель, который ударился о хвост самолета и переломал его, из-за чего вся конструкция окончательно развалилась и кубарем полетела в воду. Летчики-истребители наблюдали из своих кабин, как тонет горящий металл, и как в воду медленно опускаются два человека на парашютах.— База, я Сокол-1, цель уничтожена, двое из экипажа десантировались в воду, по курсу движения «Хибики», примерно в трех милях. Других самолетов противника не обнаружили. Возвращаемся.— Принято, ожидаем.Когда три истребителя вернулись на «Кацураги», на «Хибики» уже знали о двоих в море и даже зафиксировали их местоположение, отправив туда шлюпку с целью пленить обоих. Но два человека в летной форме, плававшие в ледяной воде с промокшими парашютами даже без спасательного круга, даже не дали японцам подплыть и сразу открыли огонь из пистолетов, ранив одного матроса, а потому были оба убиты. Экипаж «Хибики» еще довольно долго мог наблюдать с палубы, как течение уносит два трупа с белыми парашютами и растекающейся лужей ярко-красной крови. Многим напоминало это о древнем исполнении сэппуку, когда самурай совершал ритуал в помещении с чистыми белыми стенами, закономерно заливая его кровью. По крайней мере, эти гайдзины отказались сдаваться и погибли достойно и красиво, как самураи, хоть и воевали против настоящих самураев. Еще даже не дойдя до берегов СССР, японцы смогли понять, что русские умеют умирать с честью.Адмирал Миядзаки тем временем стоял на палубе «Кацураги» и ожидал, пока рассосется туман. За последние полчаса его плотность стала уже намного ниже, чем до этого, а потому скоро следовало ожидать полного его исчезновения. Это означало, что вот-вот видимость станет практически идеальна, и японцы смогут разглядеть порт Владивостока, но то же самое случится на берегу — русские увидят японские корабли. В общем, это означало скорое начало битвы. Миядзаки понимал, что ограничится простым налетом, как это было в тот далекий день 7 декабря 1941, не получится. Его авиапарк был крайне ограничен и все, что несли его самолеты из бомбового