Читать книгу - "Алый король. Разделенная душа - Грэм Макнилл"

— Боишься, Толбек? — спросил Хатхор.

— А ты — нет? — парировал пиромант. — Тогда ты глупец.

— Нам всем следует бояться, — признал Ариман, направляясь через пассажирский отсек к кабине пилота, где сидел за штурвалом Афоргомон. Ёкай вел «Грозовую птицу» к самому большому из семи островов архипелага — неровному каменному клину непроглядно-черного цвета, напоминавшему обломок луны.

Громадину обвивали безумные потоки энергий, и у Азека резко закружилась голова — он разглядел картины, сплетающиеся внутри вихрей. Провидческий дар пробудился, отозвавшись болезненными прострелами в висках, и Ариман попробовал отыскать смысл посреди бессмыслицы.

Корвид сузил глаза: на кратчайший миг перед ним возник отчетливый образ, тут же расколовшийся во вспышке света.

— Что ты увидел? — поинтересовался демон.

— Я не уверен, — сказал Азек, пытаясь удержать исчезнувшее изображение в памяти. — Сбившийся с пути орел на фоне безлистного дерева…

— И что это значит?

— Вероятно, символизирует некое имя, место или индивидуума. Орел и дерево… Арвида^[104]?

— Знаешь, кому принадлежит это имя?

— Нет, но у него скандийские корни.

— Вероятно, кто-нибудь из Волков.

— Пожалуй, — вздохнул Ариман. — На востоке свирепствует Гибельный шторм, и мне сложно интерпретировать видения. Почему, когда будущее настолько расплывчато, прошлое так часто вторгается в настоящее?

— Потому что лишь оно неизменно.

Азек кивнул, но затем вспомнил, о чем говорила ему Темелуха во время подъема к Железному Окулюсу, и слова ёкая показались уже не такими неоспоримыми. Выбросив неизвестное имя из головы, Ариман снова посмотрел в варп.

От удивления он широко раскрыл глаза. Перед ними уходил ввысь силуэт колоссальной мегаструктуры, огромной даже с расстояния в тысячи километров. Последний реликт погибшей цивилизации? Или же некое сооружение, возведенное без всякой цели, по мимолетной прихоти эмпиреев?

— Что это такое? — Азек кивком указал на гигантский объект.

— Наша цель, — с нехорошим весельем ответил Афоргомон. — Чертоги Вымирания.

Ёкай опустил машину на краю широкой равнины, усеянной остовами давно проржавевшей техники. Возможно, в далеком прошлом здесь бушевали сражения?

Высадившись из десантного корабля, воины Тысячи Сынов оказались у основания цитадели, настолько высокой и широкой, что Ариман не сумел даже примерно определить размеры слишком громадного для людей строения.

Афоргомон, Хатхор Маат, Толбек и Санахт стояли шеренгой рядом с Азеком и, запрокинув головы, изумленно смотрели на твердыню.

Она уходила так далеко ввысь, что даже легионеры отказывались верить своим глазам. Вне зависимости от того, кто — или что — создал башню, этот шедевр наверняка стал их величайшим творением. Каждый из элементов цитадели, от исполинского фундамента до высочайших шпилей, мог существовать только в измерении, неподвластном законам физики.

Воины направились к гигантской арке грубых очертаний, под которой даже самые могучие титаны не только прошли бы с легкостью, но и показались бы маленькими. Обдумывая название твердыни, Ариман испытывал ужас и благоговение в равной мере.

В прошлом Азек изучал важнейшие работы в области архитектуры и теперь понял, что бездумные свершения имматериума влияли на жителей реального мира, порождая эпохальные стили зодчества. Он осознал, откуда проистекало вдохновение создателей имперских городов, любых — от готических ульев Европы до величавой Магна Макрагг Цивитас.

Даже Императорский Дворец, огромный, вычурный и изысканный, не мог сравниться с этим зданием планетарных масштабов. Громоздя свои опоры на опоры и шпили на шпили, Чертоги Вымирания возвышались над легионерами с помпезностью, о которой и Повелитель Человечества не дерзнул бы мечтать, не говоря уже о том, чтобы воплощать ее в камне и стали.

Азека осенило. Оглянувшись на равнину, он увидел в ржавых остовах уже не боевые машины, погибшие в битве под сенью башни, а брошенную строительную технику, что применялась при возведении громадной структуры.

Корвиду стало ясно, почему цитадель находится на столь разрушенном небесном теле.

— Зодчие довели свою планету до вымирания, чтобы построить это.

Демон кивнул.

— Ради выполнения столь неподъемной задачи они сотворили целые расы слуг, которые разрыли корни мира и вынесли на поверхность обломки его коры.

— Но зачем? — вмешался Хатхор Маат. — И для чего здание используется теперь? Оно выглядит заброшенным.

— Так и есть, — подтвердил ёкай. — Демонические каменщики покинули сей панегирик исчезнувшей жизни, как только сплели его из костей планеты.

— Колоссальная и напрасная трата времени, — недовольно произнес Толбек.

— Это варп, — напомнил Афоргомон. — Время здесь не имеет значения.

Впрочем, какой бы грандиозной и восхитительной ни была башня, какие бы невообразимо тяжкие труды ни потребовались для ее создания, Азек подметил в ней странную неправильность. Необозримо громадная твердыня вдруг показалась ему хитроумной декорацией на театральной сцене.

Ощущение подделки ослабло, когда легионеры утонули в тени титанической арки и вошли внутрь строения. Они продолжали шагать, пока, спустя целую вечность, не добрались до бескрайнего круглого зала, над каменным полом которого кружилась пыль, а под сводами блуждали отголоски эха.

По стенам ползли колеблющиеся тени, тихо вздыхали кладбищенские ветерки, дующие изо множества арочных проходов, что вели в глубь цитадели. Перемычку каждого из них покрывали резные руны необычного вида, неизвестные Ариману. Воин порадовался своему неведению, что случалось редко; он не желал знать, о каких трагедиях повествуют надписи.

Каждый квадратный сантиметр стен занимали тщательно высеченные строчки текста. Чтобы понять их значение, Азеку не потребовался провидческий дар.

— Тут полный список обломившихся ветвей древа жизни.

— Именно так…

Афоргомон кивком указал на создание в светлой рясе с капюшоном, появившееся в центре зала.

— Кто это? — спросил Ариман.

Черное сияние, струящееся из символов на искусственном теле ёкая, настороженно моргнуло.

— Перед тобой Счислитель.

Сынам Магнуса потребовалось еще два часа ходьбы, чтобы дойти до существа в капюшоне. За все это время оно не пошевелило и мускулом, и Азек, воспользовавшись возможностью, изучил как самого Счислителя, так и переменчивые потоки эфирного света, которые льнули к нему, будто коронные разряды.