Читать книгу - "Город, которого нет 5 - Артемис Мантикор"

нас за пределы посёлка. Говорил всё это козёл буднично, так что подвоха я не ожидал. Баран тоже вёл себя дружелюбно.

По мере удаления от долины с крохотными озёрами их становилось меньше. Гоатль вывел нас на холм, порорсший мелким кустарником. Здесь уже источников не встречалось, так что у меня начали таки закрадываться сомнения.

— Ма-аска та-ак бра-анилась! За-абавно! Ве-еликая побе-еда народа Фа-агота! — похвалялся он в дороге.

— Что ж вы её тогда отпустили?

— Влады-ыка даровал нам пробужде-ение спящих исто-оков. На-арод возрожда-ается. Са-ама Ма-аска получила на-ашу ме-етку и склоняется перед Фа-аготом.

— Правда? Вы поставили ей метку? — что это значило, я понятия не имел, но пытался выудить чуть больше информации из словоохотливого барана.

— Да-а! Те-еперь все-е видят, что по-одарил ей жи-изнь! Ма-аска будет ра-аботать. Фа-агот бо-огатеть.

— Работать? А не боитесь что она вам беды наделает?

— Не-ет. Контракт и пе-ечать.

— Вы подписали её на какой-то контракт и сами? Я думал, только с Фаготом.

— У владыки свои счёты. У на-ас — свои… Пришли, друг.

За густым кустарником неизвестных ягод расположилась небольшая, но глубокая яма, наполненная светящейся водой, такой же как в источнике.

Я поблагодарил нашего проводника и тот довольно зашагал обратно в поселение.

Мы остались наедине с Красноглазкой. И та знала что делать — сразу же плюхнулась прямо в одежде в тёплую воду. Нырнула и всплыла кверху животом, с выражением счастья на зубастом лице. Маска плавала на воде рядом, хотя я помню что она была достаточно увесистой — всяко тяжелее воды.

Подумав, я забрался следом. Всё равно по пробуждении одежда будет сухой, а вот тело — сильнее и здоровее.

Ощущения в осознанном сне были даже ярче, чем в реальности. На какое-то время я погрузился в чувства. Время никто нам не ограничивал, разве что утро и школьная жизнь.

— Что же нам с тобой делать, подруга?.. — задал я риторический вопрос.

— Джи? — переспросила Красноглазка.

— Как тебя спрятать?

Она повернула голову набок, а затем вдруг окатила меня водой. И я ей ответил тем же. Какое-то время мы просто игрались в воде, как дети. Я впервые за долгое время позволил себе расслабиться и отдохнуть.

Наверное, потому меня вскоре посетила простая, но гениальная мысль.

Как же я сразу-то не додумался до такого простого решения?

У меня ведь уже есть тайное место, где нет других пробуждённых. И оно не на Несбывшейся, где это место сразу же вынюхает Анна.

Дача!

Этот кусочек Города находился фактически за его пределами. Чтобы дойти туда, нужно было знать путь. Мы проезжали на машине через туманы. Других машин я не видел вообще. Часть пути идёт по голой дороге через туман. Он, конечно, не такой как за пределами Города, но если бы я шёл сам, свою дачу я бы в этом лабиринте никогда не нашёл.

Возможно, это сам Город мне и подкинул такое решение, будто заранее знал, что оно мне понадобится.

И там Красноглазка может делать всё, что угодно. В туман она сама не полезет, так что гости к ней оттуда не придут, как тогда за мной. Зная её, она вообще будет себе мирно рисовать, лишь бы было на чём.

Люди? Я порылся в памяти, но не вспомнил ни одного человека, жившего в дачном кооперативе.

Утром следующего дня я вместо школы отправился в сторону ближайшего крупного магазина. Сработал трюк Мирта, и там я нашёл всё необходимое.

Самая большая проблема была с зеркалом. Оно у неё было массивным, как и у встреченных мной бывших стрирателей. Такое даже на машине не увезёшь, тут грузовик нужен.

Эту проблему удалось решить, умыкнул тележку из магазина. Не торговую, а крупную, со склада. Ехала она так себе, но путь там не настолько долгий. Скорее заковыристый — шаг в сторону и ты в тумане. Но я хорошо помнил дорогу.

— Собирайся. Мы переезжаем.

— Джи? — сонно спросила она, потирая глаза.

Вдвоём со всей поклажей мы пошли через дорогу за дома частного сектора и вышли к окраине города. От неё свернули влево на шоссе, ведущее за его пределы. Там уже не было ни машин, ни людей.

Я вывел вел и привязал его к тележке. Ездовой лошадкой сегодня буду я.

Красноглазку усадил рядом с громадным зеркалом. Самая палевная часть — школьник с двухметровым антиквариатом не может не привлекать внимание. Любой пробуждённый поймёт что тут что-то не чисто. Даже простынь которой я накрыл артефакт не особо спасала.

Активно проведённое лето положительно сказалось на мышцах. В нулевом мире я лето две тысячи первого провёл играя в игры, а здесь вон даже во сне активно занимаюсь спортом. С появлением фокусировки я вообще резко воспылал к нему большой любовью.

Мелькавшие мимо виды поднимали настроение. Было что-то особенное в том, чтобы гнать по тропе между золотым полем и упавшим на землю небом. Ощущение создавалось именно такое.

Тишина, сырость, запах свежего влажного воздуха… После проведённых взаперти из-за апокалипсиса лет я никак не мог насытиться ощущением свободы.

Красноглазка при виде того, куда мы едем сжалась как комочек и задрожала. Вид у неё был такой, словно её собираются избивать. В глазах и отрывистых нервных движениях появилось что-то затравленное. А мне вспомнилась Таня, которая на границах Города вела себя точно так же.

Я пробовал с ней ласково говорить успокаивающим тоном. Убеждал, что мы просто проедем мимо, и это понемногу работало. Если сначала она пригибалась от страха, стоило мне на неё только посмотреть, то сейчас она уже реагировала спокойней.

Дорога на машине казалась мне быстрой, но на велосипеде, да ещё и с тележкой, было долго. Однако преодолев две трети дороги Красноглазка совсем оправилась и выпрямилась, глядя на окружавшие нас упавшие на землю облака с любопытством.

Я тихо запел, просто чтобы успокоить её и самому развеяться. У меня настроение в отличии от неё было отличное.

— В хронике моей есть последняя глава…

— У-у-у уиуиуиу! — осторожно начала подвывать Красноглазка. Слов она не знала, но ритм уловила точно.

На последнем этапе пути нас ждал неприятный сюрприз. В гору моих сил ехать уже не было. С грузом — так уж точно. Пришлось подниматься на холм пешком. Красноглазка слезла с тачки и шла рядом. За ней было забавно наблюдать — в девушке боролись страх с любопытством. Она уже поняла, что никто её на ту сторону