Читать книгу - "Слезы Эйдена. Часть 2 - Денис Владимиров"

— Почему?

— Это крайне нелицеприятная история. О ней сегодня неизвестно никому, кроме Оринуса и нас. Верховный, будучи еще смертным оскорбил Однорога, когда тот беседовал через воплощение с его братом Нирном. Великий воин по праву, Кронос тогда был неудержим в гневе, и назвал Оринуса «толстозадой шлюхой», так как тот не помог в судьбоносный момент хоть и должен был. Учитывая, что глава старого пантеона находился на пике могущества, то мог позволить себе не обращать внимания на колебания Весов. И он собственноручно превратил Верховного в рыжую красавицу с выдающимися формами, воздействовал на разум, на который поставил множество блоков. Кронос не мог им сопротивляться. Ящер же заставил на протяжении десяти лет того работать в портовых борделях. Когда наказание завершилось, Отец битв вернул свое истинное обличье, но стал другим, — еще бы, — Нирн, по мысли Верховного, мог не допустить подобного позорного исхода для него, но родич не только не стал противиться воле ящера, а воспринял такое наказание с радостью. Он видел в брате своего прямого конкурента в борьбе за власть.

— И зачем следовало тому напомнить моими устами о горьких годинах? И какова вероятность, что он бы меня спалил, наплевав на Равновесие?

— Вероятность очень и очень высокая, но… но и награда непомерна, — вот почему интуиция верещала, хотя ничего вроде бы не предвещало уж совсем беды, — Ярость застила глаза Кроносу, что в конечном итоге привело к спонтанному решению вручить Эннатору булаву Греенна. Во-первых, тогда у Оринуса не осталось бы ни одного шанса. При условии воплощения в жизнь других частей их с Ситрусом глобального плана, о котором я тебе рассказать не могу. Изначально же Кронос рассматривал в дар сыну меч Деррингара. А того с детства готовили, как мечника, но талантами он не блистал. Может нечто врожденное, а может и не имелось достойных наставников и противников. Но луком Эннатор владел так, что вряд ли нашелся бы кто-то во всей истории Аргасса, лучше него. Кронос же всегда относился к метальному оружию презрительно. Еще, Верховный при иных обстоятельствах никогда бы не отдал булаву Греенна именно Эннатору, потому что в конечном итоге он мог стать сильнее отца. И не раз и не два, глава пантеона затем пожалел об этом своем поступке, но переиграть ничего не мог. А, во-вторых, именно это оружие было выковано и подарено Оринусу, которым он владел не одно тысячелетие и сразил им бессчетное число врагов. Кроносу хотелось, чтобы любимейшее оружие Однорога его и убило, заставив дополнительно страдать.

— А боевая коса ящера? — нормально подвели. И нужно подобное иметь в виду. Красиво.

— Коса — это основное его оружие, каким наделили его почитатели на заре времен, создав его культ. Но любимой все же стала булава.

Понятно.

Неплохо поработали неопустившие руки Хранители. Да и Кронос с Ситрусом реализовали задуманный план — наделить смертного мощнейшим оружием. Пусть не того и не тем, но в целом у них все получилось. Не удалось лишь вывести на высокую орбиту реципиента, так как он сам не пожелал столь кардинальных изменений в судьбе.

— Зачем вам потребовалось делать из меня младшего, а затем и обычного божка?

— Ты должен был им стать и получить всю энергию, накопленную для Ригмара. Это совершенно другие возможности, с твоими знаниями о производстве Солнц Эйнтейри, ты бы смог в дальнейшем противостоять Бездне гораздо результативней. Сейчас же увы, шанс потерян. Почему ты отказался, это же могущество? Это то, о чем мечтают все смертные?

— У меня свой путь, я аристо, — даже не стал спрашивать, перенял бы все основные черты Ригмара или нет. Ответ и так ясен, «да». А подобный вопрос очень многое рассказывает о задающим его, тем паче неоднократно. Пока рано расчехляться перед этими товарищами.

— И все же зря!

— Это не важно. Важно другое. Скажу один раз, тем паче мы все здесь очень разумные. И надеюсь, буду услышан. Сейчас вы уберете все возможные закладки в моем мозге. Я повторюсь все! Я не буду рассказывать вам, чем грозит дальнейшее вмешательство в мой разум, как легкое, так и дерзкое, выливающиеся в мои же действия. Могу лишь гарантировать, ни к чему хорошему это не приведет. Для вас. Слово! И клянусь кровью! — пламя заревело на ладони, — Задумайся и о том, что я легко рискую посмертием даже при обычных обстоятельствах. И возникает справедливый вопрос, а остановит ли меня мысль, что весь мир поглотит Бездна, если я исчезну навсегда, но сниму с себя рабские оковы, к каким отношу любое вмешательство в мой разум без моего на то желания? И буду ли делиться с кем-то и чем-то, например, неким сакральным знанием даже ради всей Вселенной? Да, как только я почувствую подобное желание, возникающее спонтанно, без всякой на то внятной причины, я перейду к Маре или найду способ отправиться в небытие. Со мной исчезнут и все тайны с таким трудом вновь обретенные.

Думал тот долго.

— Мы тебя услышали и приняли решение, — искажения метнулись ко мне, скрутило от боли, ею же повалило на землю.

Когда я пришел в себя и поднялся, прогоняя прану по всем каналам, то Хранитель сказал.

— Я все убрал. Клянусь Великими Весами и Равновесием, которым я служу! Мы больше не сможем вмешиваться в твою судьбу таким образом, впрочем, как и впредь помогать. Ты теперь полностью свободен. Попутно мною были уничтожены и другие закладки, скорее всего, внедренные Кроносом и еще кем-то неизвестным. Мы установили тебе дополнительный защитный барьер, который не позволит никому, включая Бездну, оперировать с твоим разумом даже столь тонким образом, как это было проделано ранее. Это награда за то, что ты подарил Аргассу дополнительные несколько столетий до окончательного прихода и поглощения мира Бездной, — скорее это страховка, чтобы древний аристо при воздействии неких третьих лиц, не подумал на честных Хранителей, и не реализовал свои угрозы.

Мысль пронеслась в мгновение. Хранитель же продолжал вещать:

— Соответственно, ты дал время нам для поисков путей противоборства.

— Награда, конечно, хороша. Но этого мало за подобные подвиги, — начал торг я.

— Увы, мы бы хотели тебя усилить еще больше, но Сен’Орнг Итранмирос нигде не солгал. Мы предельно ограничены во вмешательстве в жизнь смертных. Гораздо больше, нежели те же боги. Единственное, могу лишь показать два возможных развития событий для тебя