Читать книгу - "Слезы Эйдена. Часть 2 - Денис Владимиров"

расслабился. Раньше божки постоянно меня сканировали полностью при встрече или здесь сработал отвлекающий фактор в виде рога? — Как? Что ты сделал для Кроноса, что ему отдал взамен? — динозавр от изумления не только дым выпустил, но и пламя, оставив проплавленный след на теле зеленой лужайки, за спиной же взметнулось метров на десять.

— Это были славные битвы, достойные наших предков! И некоторые произошли прежде, чем я уничтожил злобного гада Проклятого и поставил точку в его существовании, другие после. Кстати, не забывай долг в две трети за вызов!

— Я сказал «посмотрю», — нашелся доисторический гад и ввернул свою же цитату.

— Тогда сообщаю, что выполнил твое задание и вынужден откланяться. Но удивлен... Безмерно. Оринус, Оринус… Неужели тебя смогли покусать братья с утеса и заразить дурными болезнями, которыми их наделил Раонос? Совсем недавно я обвинял Кроноса и Ситруса в алчности, ставил им в пример тебя, отчего они плевались и сквернословили. Но, похоже, их недуг добрался и до тебя.

— Никто меня не кусал! Зубы поломают! С чего ты взял?

— Других причин, чтобы не платить я не вижу, особенно, когда получил столько, сколько тебе не виделось даже в смелых мечтах!

— В мечтах я видел и больше. Но в чем-то ты прав. Сколько я тебе должен?

Озвучил.

— Не может быть, такое усиление недоступно для… — и тут же сам нашел ответ, — Ты Поединщик седьмого ранга!

— А в бой вступил в шестом!

— Но как?

— Воспользовался мудрыми советами, еще раз повторюсь, не только ты сделал все для моей победы, но и другие добрые боги.

Оринус понял, что предметного разговора без погашения задолженности не будет, поэтому перевел средства. С другой стороны, это капля из того моря, которое принес ему я.

— Тогда слушай… — и не жалея пафоса и образных сравнений, особенно, когда дело касалось других небожителей, поведал историю нападения на Бездну и обезжиривания Кровавого. Впрочем, как и с братьями нигде не ругал особо Раоноса, упустил многие моменты. И сделал все, чтобы Однорог додумал сам про мысли, вложенные в мою голову кем-то могущественным и мудрым, как лишить части сил Кровавого.

— А куда дел энергию? — и такой взгляд хитрый-хитрый. Понятно, что ответ сразу же расскажет, кто стоял за задумкой.

— Когда заполнил свои артефакты, то на вопрос Хранителя: «как быть с остатками?» ответил, цитирую: «пусть остальное развеется во вселенной, что сделает слабее моего кровного врага»…

— Так и сказал? — ожидаемо перебил Оринус с открытой пастью, тон возмущенно-недоверчивый.

— Клянусь кровью!

— Надо было мне передать! Я бы не обидел! Это же надо быть таким… — но видя мой пристальный взгляд поперхнулся, совладал с собой, и спросил вполне ровным тоном, — А дальше?

Поведал. И про Ригмара, как его воскресил и победил, и про битву на пирамиде.

— Да… — самочувствие ящера заметно улучшилось, он как обычно, пребывая в благодушном настроении, свесил язык на бок, — Только скажу прямо, скорее всего, этот полуэльф на самом деле сын Кроноса. И Верховный, действительно, хотел, чтобы Эннатор стал младшим богом, забрав всю энергию с Проклятого и получив меч. В твою победу даже я не верил, они тем более. А булаву бы тот никому другому не доверил. Да и здесь выглядит это странно. Очень странно. Она раньше принадлежала мне… Паскудный мрок ее подло похитил, но теперь потерял сам. Хех! — дохнул довольно пламенем, — Отличная новость! Только мне непонятно, как Мара смогла, не покачнув Равновесие, отправить своих воинов в то сражение… Но это Мара.

Мне оставалось лишь пожать плечами, мол, откуда мне-то могут быть известны такие нюансы.

Так строя догадки и предположения, а я слушал, не вмешиваясь в мыслительный процесс динозавра, беседа продлилась около сорока минут. Однорог не спешил делиться свойствами трофейного оружия, как и к кому оно попадет при моей гибели до вхождения в Первозданную купель. И судя по алчным взорам, партнер продумывал, как лишить меня наследия Греенна, однако пока не находил решения столь сложной задачи.

— А у тебя что произошло? Почему ты пребывал в печали? — наконец появилась возможность задать интересующий меня вопрос.

— Эйден у меня случился, глэрд! Эйден!

Оринус вдохновенно оседлал любимого конька, то есть начал ныть.

— Он взял и испоганил мои Слезы! Млеть! Видимо, в отместку за то, что, прикрывшись его именем, проделал почти тоже самое с камнями душ Раоноса!

— А смысл ему обижаться? Ты же на его мельницу воду налил? Сделал его сильнее.

— Он странный, — глубокомысленно заявил ящер и выпустил из ноздрей дым.

— Ты получил с моего поединка столько, что там никакие Слезы рядом…

— Ты просто не представляешь масштабы и объемы! — с экспрессией перебил тот, — Понятно?! Но дело даже не в этом! Понимаешь, он сделал так, что никто не сможет помочь пострадавшим. Я пробовал. Не получилось! Призванный больными Кровавый, когда осознал бессмысленность всех действий, начал в своем духе потешаться над смертными, хотя бы так пытаясь получить крохи энергии с них.

— А я говорил, что Слезы не принесут тебе счастья! — назидательно напомнил.

— Глэрд Райс, ты хотя бы не сыпь мне соль на раны. Эйденовский Эйден! Как он это проделал?! Это месть… Подлый мрок! Вылечить бы их, вылечить! И не получается!

— А смысл им помогать?

— Смысл? А то, что в рядах убогих уродов теперь сам Император или вся высшая знать королевств, эльфийских владений, гномьих подземелий и другие, готовые на все, только бы их избавили от новшеств, ни о чем тебе не говорит?

— Как это они так все неосторожно-то? — задал вопрос. Вот такое без Азалии не получилось бы, точнее все произошло обязательно, но не так массово и не такие бы личности пострадали. Как там Однорог заявил: «Масштабы»!

— Они собрались отпраздновать воскрешение Ригмара в тайных его святилищах по всему Аргассу. Приготовили жертвы, сами взялись пировать. Слезы же позволяют ощутить настоящее счастье, вот для усиления радости и приняли.

— Мне даже интересно стало. Покажи!

— Кого?

— Как выглядят теперь уроды.

— Смотри! — с жестом фокусника ящер начал творить волшбу, создав почти подиум, где шла демонстрация три-дэ моделей в полный рост.

Император обрел гребень, но не как у пернатых, а скорее костяной, похожий на ящеровский. Он начинался у лба, верхняя часть торчала