Читать книгу - "Обмен заложниками - Иван Наумов"

Михай Сегур опаздывал на встречу. На Крымском мосту машины встали намертво. Гравы, проплывающие над опорами моста, тоже еле двигались в обе стороны. Вроде и не час пик…

На заднем сиденье застывшего впереди электрокара сидела девушка. Что-то знакомое кольнуло осколком воспоминания. Сегур даже наклонился в сторону, пытаясь увидеть хотя бы край щеки. Внезапно девушка обернулась сама и жизнерадостно улыбнулась — как в посольстве девять лет назад.

Девочка — талантливая художница. Распродала картины через аукционы средней руки, купила билет. Собиралась поработать над марсианским пейзажем год-другой, а потом вернуться в родную Пермь. Родители умерли, брат не подавал вестей уже несколько лет. Хорошая девочка, самостоятельная и умненькая. Сегур вспоминал ее чаще, чем остальных. Однажды даже хотел навести справки, нет ли ее в числе жителей Демократоса, но вовремя себя одернул.

А за девять лет она совсем не изменилась. Даже похорошела. На душе стало так светло и радостно, только что-то мешало. Сегур почувствовал на себе тяжелый-тяжелый взгляд.

С заднего сиденья дорогого лимузина в соседнем ряду через слегка затемненное стекло на Михая смотрел индеец. Пристально и без выражения. В его волосах белели длинные перья. А за рулем лимузина никого не было.

Сегур закричал в голос, дернул дверцу и выскочил на мостовую. Споткнулся и больно ударился о пол. Дрожа, нащупал выключатель, плеснул в фужер коньяку, вышел на балкон и долго курил, глядя в предрассветное небо.

Декабрь, пятнадцатое

— Где мама? — спросил Боба. Корабельные часы показывали полночь.

— Скоро придет.

Бабушка, подключившая к сети свой допотопный агрегат, не отрывалась от него в течение всего вечера. Боба заглянул ей через плечо. Во весь экран было открыто черное окно странного редактора — ни панелей, ни кнопок. Бабушкины сухонькие пальцы достаточно резво молотили по клавишам, но на экране получалась полная абракадабра.

— А что это за программа, ба?

— Не программа, — ответила Ольга Сергеевна. — Командная строка.

Понятней не стало.

— Все программы на свете написаны на разных языках, — сказала бабушка. — А каждое слово любого языка заставляет компьютер выполнять множество мелких операций. Эти операции меняют значения электронных ячеек либо передвигают плюсики из одной ячейки в другую — больше ничего. Приблизительно так. Теперь это стало почти что утерянным знанием, смешно, правда?

Бобе не стало смешно, но он все равно улыбнулся. Бабушка в одночасье превратилась в строгого командира, и было гораздо спокойнее думать, что командир знает, что делать.

За прошедший день Боба успел по заданию Ольги Сергеевны скопировать план эвакуации корабля, раздобыл списки экипажа, выяснил, кто работает в какую смену. Разумеется, вся эта информация лежала в открытом доступе.

Мама, прошушукавшись с бабушкой почти весь день, исчезла после ужина.

— С помощью командной строки, — продолжала Ольга Сергеевна, — можно общаться с компьютером на самом простом языке. И самом понятном…

Боба уже устал удивляться, как мало он знает о собственной бабушке.

Утром она попросила принести массажер. Эту тяжеленную штуковину едва разрешили взять в ручную кладь, а при досмотре вещей на просветке пограничники и таможенники рассматривали ее всей вахтой. Но бабушка не могла обходиться без этого прибора, так говорила ее медицинская карта, документы на него были оформлены по всем правилам, а срывать пломбы Саратовского завода медицинской техники Ольга Сергеевна марсианам не разрешила. Покрутили так и эдак, похмыкали и пропустили.

Теперь пломбы полетели в стороны, и пластиковый корпус раскрылся лепестками, обнажая электронное нутро прибора. Схемы, схемы, схемы. Что же такое умное должен уметь массажер-диагност, чтобы собираться из сотен крошечных плат, стеклянных шариков, булавочных микрофончиков, прозрачных кристаллов и сверкающих пружин?

Ольга Сергеевна, взяв маникюрные щипчики, выломала из массажера несколько крошечных деталей, не обращая внимания на восхищенное Бобино «Ух ты!».

— Ба, откуда у тебя это?

— От Деда Мороза, — прозвучало в ответ. Вежливый эвфемизм для «от верблюда». Боба с детства знал, что никакого Деда Мороза нет, а Санта-Клаус «оказался не таким уж и святым». Вот, собственно, и вся информация о дедушке Коле «в открытом доступе».

Бобе мгновенно разонравились ковбои. Теперь он хотел играть в шпионов.

Зашипела дверь, и в каюту вошла Анна. Не глядя ни на кого, прошмыгнула в душевой отсек и закрылась. Зажужжала зубная щетка. Ольга Сергеевна прервала свою неспешную лекцию:

— Борис, пойди, погуляй.

— Ба, ночь же!

— Над нами есть селф-бар, выпей стакан сока и возвращайся. Мне нужно поговорить с твоей мамой.

Когда мальчик вышел, Анна села на краешек его койки. Ольга Петровна не пыталась ее торопить.

— Каюта девять-семь-ноль-три, — глухо сказала невестка. — Рик Матч, кельнер и помощник повара. В ночное время разносит напитки по каютам. Попробуйте подключиться. Прилепила ваш глазик чуть ли не на потолок, прямо над клавиатурой.

Ольга Сергеевна вставила в свободный порт компьютера небольшую плату — одну из тех, что достала из массажера утром.

— Пакетное сжатие, — пояснила она, хотя Анна ни о чем не спрашивала. — Датчик движения включает запись, данные копятся в буфере, а передаются импульсно по запросу. — Нажала на ввод. — Вот так.

Развернула окно просмотра. Стандартная каюта-одиночка. Постеры полуголых девиц над терминалом. Смех, звон бокалов, голос Анны.

— Можно я выйду? — спросила невестка.

— Не стоит, — сказала Ольга Сергеевна, и включила ускоренную перемотку.

— Чуть дальше… — робко подсказала Анна. — Я поспорила с ним, из чего смешивают «Марсоход»…

В кадре появилась блестящая лысина, обрамленная смешными растрепанными прядками. Затем толстые волосатые руки. Мясистый палец с безвкусной печаткой потыкал в кнопки.

Ольга Сергеевна прокрутила эпизод дважды и аккуратно выписала в блокнот комбинацию клавиш.

— Подходящий экземпляр. У этого орангутанга, наверное, и мастер-ключ есть.

Анна хмыкнула. Стараясь построить фразу не оправдательно, а вызывающе, сказала:

— Схлопотал по физиономии — только распалился. Решил, что это элемент флирта. Ждет совместного ужина.

— Поужинайте, — пожала плечами Ольга Сергеевна. — И сделай так, чтобы его не было в каюте в новогоднюю ночь.

— Зачем? Почему в новогоднюю?

— Много вопросов, Анечка! В этот раз отвечу. Только из служебных кают — полный доступ во внутреннюю сеть. Тридцать первого вечером — потому что раньше нам не успеть.

Думай, сказала себе Ольга Сергеевна. Или сдайся сразу, потому что игра пойдет на поражение.