Читать книгу - "Полюс Доброты - Мила Бачурова"

выход. — Кирилл разговаривал с трудом. Пересохшие губы едва разлеплялись.

— Где тут выход, я тебе покажу. — Глаза Джека нехорошо сверкнули. — Дай только до лопаты добраться.

На следующую ночь от принесенного завтрака пленники не отказались. У Кирилла уже не было сил на то, чтобы выхватить из рук Ангелины кувшин с водой, иначе непременно бы так и сделал. Он с трудом заставил себя сесть.

Слова Ангелины:

— Мать Доброты ждет вас, — долетели будто издалека.

Скидок на изнуренность пленников двухдневной жаждой и голодом адепты Матери Доброты не сделали. Кирилла и Джека ждала все та же канава — не прибавившая за время их отсутствия и сантиметра.

— Ну, погодите, твари, — прошипел сквозь зубы Джек, получив из рук равнодушного надсмотрщика лопату, — дайте оклематься.

***

Через трое суток Джек счел себя и Кирилла «оклемавшимися». Вечером, когда их снова выгнали на «служение» и выдали лопаты, приставил свою к шее надсмотрщика. Пообещал:

— Дернешься — позвонки перешибу. Была б лопата поострее — горло бы вскрыл, но тебе и того, что есть, хватит. Веди к Шаману.

Именно тогда они увидели Шамана, в первый и единственный раз после возвращения.

Он стоял на крыльце своего дома — должно быть, о бунте пленников уже знал. На лицо надвинут капюшон, руки скрещены на груди. Рядом, в полушаге позади, застыла Ангелина — сопровождавшая Шамана везде и всегда, неизменно, будто тень.

— Чего ты хочешь? — Шаман обращался к Кириллу, Джека, держащего в захвате заложника, словно и не видел.

— Отпусти нас. Иначе твой человек погибнет.

— Пусть погибает. — Кириллу показалось, что в мягком голосе Шамана прозвучали нотки недоумения — стоило его беспокоить из-за такого пустяка. — Все мы когда-нибудь умрем. И те из нас, что вели праведную жизнь, попадут в чертоги Матери Доброты. Они не будут знать ни горя, ни страданий, ни тяжелой работы... Мать Доброты ждет тебя, — повысив голос, прокричал он глухому надсмотрщику, — ты готов предстать перед ней?

— Да, — прохрипел тот.

А Кирилл запоздало вспомнил, что дядька даже не пытался сопротивляться. К дому Шамана шел молча и едва ли не торжественно.

— Еще вопросы? — все так же мягко осведомился Шаман.

— Есть, ага, — кивнул Джек.

Отшвырнул заложника в сторону и с лопатой наперевес ринулся к Шаману. Обступившая крыльцо толпа — и когда успели собраться?! — ахнула.

Шаман вскинул руки — ладонями к Джеку.

Тот не добежал до него около метра и вдруг остановился, застыв в странной позе — тело как будто продолжало бег. Пальцы Джека разжались, лопата из них выпала, тюкнув черенком по ботинку. Лицо Джека налилось кровью, на висках проступили вены. Он явно силился что-то сказать, но не мог.

Кажется, из всех присутствующих только Шаман и Джек сразу поняли, что происходит. Кирилл сообразил, что Джек пытается бороться с Шаманом на каком-то неведомом, простым смертным не доступном, уровне, лишь несколько мгновений спустя. И бросился к Шаману сам. Боковым зрением успел заметить, что Джек отмер, пошевельнулся. Сделал шаг вперед, почти дотянувшись до Шамана.

Но обрадоваться Кирилл не успел. Его вдруг накрыла головная боль.

Невыносимая, голову будто сдавило гигантскими клещами. Кирилл остановился. Понял, что кричит. Схватился за виски и почувствовал, как по рукам потекло горячее — из ушей хлынула кровь. Ноги подкосились, Кирилл упал на землю.

Подняться уже не смог. Давление усиливалось, и скоро Кирилл перестал слышать собственный крик. А потом наступила темнота.

***

После этого случая пленников разделили. Кирилл очнулся в том же доме, но Джека рядом уже не было.

— Он жив, — это было все, что сказала Ангелина. — Шаман позволил вам остаться и искупить зло, которые вы причинили, служением Матери Доброты.

Стоит ли говорить, что служить Матери нужно было по-прежнему с лопатой в руках.

— Покажите мне Джека, — потребовал Кирилл. — Я хочу убедиться, что он жив.

— Я сказала, что это так. Моих слов достаточно.

— Для меня нет.

— Не верить — твое право. Он будет жить до тех пор, пока ты вновь не решишь взбунтоваться. — И Ангелина удалилась, все с той же кроткой улыбкой на губах.

Кирилл внезапно понял, что до зарезу хочет схватить ее за голову и стереть с губ улыбку. Заставить эту женщину отвечать на вопросы! Заставить говорить правду, не прикрывая каждое слово велением Матери Доброты.

Но он беспомощен, и Ангелина об этом знает.

Что он может предпринять? Объявить голодовку? Уже пытался. Шаман явственно дал понять, что ему все равно, живы пленники или умрут. Пока живы, могут приносить поселку пользу — весьма сомнительную, в необходимости рытья Кирилл сомневался чем дальше, тем больше. Это, скорее, показательная порка. А если умрут, то не останется и того — хотя, судя по всему, Шамана едва ли огорчит потеря.

«Ему претит прямое убийство, — понял вдруг Кирилл. — Он не может пристрелить или зарезать человека — это противоречит учению Матери Доброты. А вот если мы с Джеком умрем своей смертью — от голода, например, или надорвавшись на тяжелой работе — это другое дело. Тут Шаман уже как бы и не причем... Так вот почему нас не убили на перевале! Вот почему позволили добраться до Сочи.

Шаману нужна информация. О том, что происходит у нас, и о том, что творится у Виктора, отказавшегося от его покровительства. А я ведь все рассказал Ангелине по дороге... Идиот! В отличие от Шамана, просчитавшего каждый мой шаг. Уж он-то точно не дурак. Он свое получил, и теперь может расслабиться. Мы ему больше не нужны».

Кирилл безнадежно выругался, воткнув лопату в землю.

Если бы убедиться в том, что Джек действительно жив! Если бы наладить связь... Но Шаман, разделив пленников, еще раз показал себя прекрасным стратегом.

Каждый из них переживает за другого больше, чем за себя — и Шаман об этом, несомненно, догадался. Ни один не рискнет бежать в одиночку, потому что понимает: от этого пострадает другой. То, что Ангелина сказала Кириллу, она наверняка повторила и Джеку: «Он будет жить до тех пор, пока ты вновь не решишь взбунтоваться».

Глава 27

Кирилл. Туапсе. 1524 км от Бункера

Радость нас ведёт за руки,

Помогает нам в