Читать книгу - "Воин-3. Логово тьмы - Дмитрий Валентинович Янковский"

скачки. Он несколько раз крепко ударил коня пятками, разгоняя его в галоп, вжался в седло и прильнул к конской шее, чтобы ненароком не получить по лицу веткой. Спина Жура маячила вдалеке – его конь давно уже шел галопом, выбрасывая из-под копыт комья слежавшихся листьев.

– Хей, хей! – Паренек еще разогнал лошадь, чувствуя, что упыри не собираются отставать.

Скосив глаза, он заметил, что твари даже приблизились, несмотря на ускоряющуюся скачку.

– Жур! – выкрикнул он. – Они догоняют!

– Сбрось мешки на дорогу! – посоветовал волхв. Микулка только сейчас заметил, что конь Жура

скачет налегке, неся лишь седока.

– Ящер… – ругнулся паренек и, вытащив нож, срезал мешки.

Они шлепнулись в ворох опавших листьев, и конь сразу же поскакал быстрее. Но и нож удержать не удалось, он выскользнул из руки и, несколько раз сверкнув, скрылся из виду.

Лес становился все реже и реже, постепенно переходя в Большую плешь, лунное сияние било в глаза сквозь ветви, пятна света и тени судорожно метались по дороге. Конский топот то и дело вспугивал птиц, они срывались с ветвей в хороводе листьев и метались в воздухе, ничего не видя. Конь под Микулкой рванулся и сделал несколько длинных прыжков, едва не скинув седока из седла.

Внезапно лес окончательно расступился и дорога запетляла среди редких деревьев, налетевший ветер бросил несколько листьев в лицо.

– Не доезжая Разбойничьей дубравы есть брошенный дом! – крикнул Жур. – Спрячемся!

– Не успеем! – ответил Микулка. – Они по пятам! Ближайший к нему медведь прыгнул и вцепился гнилыми зубами в лошадиный хвост, конь взвился на дыбы и повалился на бок. От удара в глазах Микулки мелькнули цветные огни, он попытался вскочить на ноги, заметив, как прямо над ним пронеслась огромная лохматая тень. Он резко повернул голову, почти нос к носу столкнувшись с оскалившейся упыриной пастью.

Микулка даже не успел испугаться, как все вдруг завертелось перед глазами – свет, тень, смутные пятна и тут же яркий свет луны в лицо, снова конь под ним несется сумасшедшим галопом, вытянув морду вперед.

– В сторону! – крикнул Жур.

Паренек, ничего не соображая, потянул правый повод и краем глаза заметил, как прыгнувший упырь пролетел слева на расстоянии вытянутой руки. Тот самый, с обрубленным черепом, который несколько мгновений назад вцепился лошади в хвост.

Размышлять, как такое могло получиться, было некогда, оставалось только гнать вперед, пока конь еще мог бежать быстро.

– Изба! – выкрикнул волхв.

Старая, почти сгнившая избенка стояла у края дороги, дверь распахнута, ставни заперты. Видно было, что в ней лет сто уже никто не жил.

– Бросай коня! – расслышал Микулка голос Жура и, вынув из стремян ноги, прыгнул как можно дальше.

Земля встретила его жестко, меч в ножнах больно ударил в тело, но паренек, не обращая внимания на зашибленный локоть, вскочил и бросился в распахнутую дверь.

Жур умудрился вбежать даже раньше него, дернул за руку, затаскивая Микулку внутрь, и рывком захлопнул дверь. Тут же в нее ухнуло так, что толстые доски вздрогнули, выбросив из щелей целую тучу пыли.

Задыхаясь после скачки и бега, Микулка громко чихнул. Тут же раздались истошное конское ржание и такой рев, что бревенчатые стены избы задрожали, как от испуга.

– Живы… – не веря в такую удачу, шепнул паренек и снова чихнул.

Казалось, что пыли в избе было больше, чем воз-Духа.

– Это ты еще погоди, – поспешил обрадовать Жур, запирая массивный деревянный засов. – Избушка еле держится. Сейчас они доедят лошадей и начнут ломиться. Трудно сказать, сколько она может выстоять.

Его слова тут же подтвердились могучим ударом и новым, еще более громким ревом. Бревно стены в одном месте пошатнулось и угрожающе выпятилось.

– А откуда она вообще взялась в такой глуши? – Микулка, поморщившись, ощупал ушибленный локоть.

Страх опять начал приближаться к нему. И Микулка изо всех сил старался занять себя каким-нибудь делом, чтобы не подпустить замаячившую рядом тварь. Только этого еще не хватало. Тут от упырей бы отбиться. Микулка окинул избу взором, прикидывая, долго ли она устоит.

Жур остановился в центре избы.

– Да жил тут один волхв… Уж и не знаю, сколько лет избушка пустует. Может, пятьдесят, может, больше, но меня еще точно на свете не было, когда в ней оставалась хоть одна живая душа. Потом этот волхв то ли помер, то ли в другие места ушел, но с тех пор здесь иногда отдыхают путники. Какой-никакой, а все-таки кров. В этом лесу никакие стены лишними не бывают.

– Да я уж вижу…

В бревна снова ударили. С потолочных балок посыпались труха и мелкий сор.

– Разнесут, – с видом знатока заключил Жур.

– Может, им надоест? – с надеждой спросил Микулка.

– Мозгов у них для этого маловато. Зато упрямства – хоть отбавляй, – пояснил Жур безо всякого волнения, как о чем-то совершенно обыденном и привычном.

– Удивительно, что звери тоже упырями становятся, – снова сказал Микулка.

Он заметил, что, когда разговариваешь, страх будто бы отпускает.

– Да нежити без разницы, во что вселяться. Было бы мертвое тело. В глуши почти все утопленное зверье перерождается, я даже одну лису-упырицу в силок поймал. Утром прихожу, а она гнилая вся, кости топорщатся. Но где людей много, такого нет. Не любят упыри людских толп.

– Почему?

– Любой нежити от людских мыслей худо становится. И чем больше людей, тем хуже. Мысли для них почти то же, что для нас огонь – если один человек или два, так это искорка, если деревня, уже горячо, а город – буйное пламя.

– Странно, что они не извели людей, пока их было совсем мало.

– Боги помогли, – серьезно ответил Жур. Вдруг лицо его напряглось, словно он расслышал

далекий, еле заметный звук. Волхв присел на корточки и коснулся ладонью земли.

– Страх… – коротко сказал он так, что Микулку пробрало до костей. – Твои друзья совсем рядом от нас. Чуть больше версты.

– На них тоже упыри напали? – Микулка облизнул пересохшие от страха губы и отвел глаза от проявившейся в потемках избы твари. При Журе он не мог показать, что страх опять одолевает его, и, мучаясь, терпел.

– Хуже. – Жур сел на утоптанный земляной пол, затем лег на спину и раскинул руки.

– Ты, случайно, не помирать собрался? – не на шутку заволновался Микулка.

– Зря надеешься, – фыркнул волхв. – Не мешай, может, им моя помощь понадобится.

– Да как же ты им отсюда поможешь?

– А как я тебе помог уже после того, как тебя эти упыри сожрали?

– Сожрали?! – Микулка снова почувствовал, как на затылке поднимаются волосы. – Так это мне не привиделось?! Неужто ты время вспять повернул?

– Ты можешь не орать? – устало попросил Жур. – Не мешай, ради всех богов. Да займись делом каким, а то опять подпустишь к себе тварюку.

Микулка присел посреди избы и шумно почесал макушку.

Страшно было подумать, что в каком-то^е повернутом назад времени его сейчас доедают четыре воняющих падалью упыря. А может, он теперешний просто не настоящий? Не могут же быть два человека одновременно? Или могут? Микулка не зн-ал, но уже когда-то думал об этом. Вот когда дерево падает рядом с лесорубом, это случайность. Может, оно его придавить должно было, но что-то у богов на небесах не сладилось, и они чуточку промахнулись. А может, наоборот, отвели беду от хорошего человека. Или это вовсе не боги, а просто мир так устроен? Жур много знает, надо у него будет поспрашивать.

Упыри наконец нащупали самый слабый угол и принялись крошить его в щепы. Избушка ходила ходуном.

– До чего же лютуют… – поежился паренек, достал меч из ножен и положил у ног.

С упырями биться ему уже приходилось, но только не с такими огромными. Правда, тут все-таки стены, а там было чистое поле.

Рев четырех упыриных глоток потряс избушку до основания, тяжелые лапы мерно ударяли в бревна, с треском откалывая щепы.

Микулка решил, что сидеть понапрасну – не самое