Читать книгу - "Воин-3. Логово тьмы - Дмитрий Валентинович Янковский"

до города. А во-вторых, поиски человеческого тела вблизи города сопряжены с трудностями и с непозволительной потерей времени. Так что как ни жаль могучее медвежье тело, а бросить его все равно придется.

Зверь остановился, учуяв запах дыма, фыркнул и побежал быстрее. Вскоре за расступившимися деревьями показался освещенный вход в пещеру, сквозь запах дыма пробился запах конского пота, кожи и человеческой одежды. Иногда на фоне огня мелькали тени и даже слышался звук человеческой речи. Медведь сбавил шаг и пошел осторожнее.

Вдруг тварь поняла, что ей вовсе не обязательно выстраивать сложную череду событий, избавляться сначала от одного спутника девушки, а потом вынуждать второго насиловать ее. Это было сложно, могла выйти непредсказуемая осечка, способная погубить весь замысел. Вообще очень трудно заставить человека сделать то, что он не стал бы делать по собственному разумению. Гораздо проще и изящнее лишь слегка подправить события. Чуть-чуть. Самую малость.

Нужно найти мужчину, который и по доброй воле с удовольствием бы изнасиловал первую же встречную девку. А уж избавиться от двух охраняющих ее витязей – проще некуда. Тогда не надо выяснять, кого бы из друзей она предпочла, – посторонний точно не будет ей в радость, а значит, и осечки никакой не может случиться.

Медведь, стараясь не попасть в отсвет костра, начал обходить пещеру. Его уши чутко ловили каждый звук, ноздри раздувались, принюхиваясь к малейшим изменениям запаха.

– Какая-то зверюга рядом бродит, – раздался из пещеры голос Волка. – Мокрой псиной попахивает.

– Может, медведь… – равнодушно ответил Рати-бор, потягиваясь.

– А он сюда не вломится? – В голосе Мары сквозил испуг, подчеркнутый запахом страха, какой всегда выделяется у напуганных людей вместе с потом.

– Ему еды и в лесу хватает, – фыркнул стрелок. – С людьми связываться – это себе дороже.

От него тоже струился запах беспокойства.

– А бешеных не бывает?

Волк с Ратибором дружно засмеялись в ответ.

Шерсть на загривке медведя встала дыбом, с губы беззвучно капнула слюна и упала, затерявшись в траве. Он отошел шагов на двадцать за скальный выступ, в котором зияла пещера, и лег в кустах.

Тварь позволила телу пожить самостоятельно – усыпила его, вытянув почти все отростки, оставила только четыре, чтобы медведь не сдох. Она на время ослепла и оглохла, полностью утеряла обоняние и осязание. Зато сила совершенно других ощущений начала нарастать в ее бесплотном, неощутимом и невидимом теле. В ее настоящем теле, теле витязя Алмазной Сотни воинства Нави. Теперь она не была ни жалким Чубиком, ни грозным зверем – она стала собой. У нее было имя, но поскольку Навь не была миром звуков, его невозможно было произнести. Имя возникало в момент рождения существ Тьмы, как окраска, как запах, но его можно было лишь ощутить, не увидеть и не унюхать. Это имя человек ощущал лишь в момент прямого соприкосновения, в момент укуса или удара, очень часто – в последний момент своей жизни.

Тварь углубила два отростка в землю, ощущая мир на много верст вокруг. Да, в этом лесу люди есть. Не только те, что сидят в пещере, и не только те, которые сейчас в страхе и недоумении рассматривают тушу коня на дороге. Были другие, которых с этими почти ничто не роднило.

Один спал на дереве в огромном дупле, он так привык. Совсем рядом, всего в версте к северу. Мужчина, но для спаривания с девкой он не годился – слишком велик. Тварь помнила, что такие люди жили еще в допотопные времена, когда воинству Нави удалось перестроить череду событий, распространив до невероятных размеров ледяной щит в Северном море. Он поглотил огромную часть земли, оттеснив вездесущих людишек далеко на юг. Почти всех. Остались немногие, но именно они не дали воплощенному воинству Нави пройти перевал в Рипейских горах. Сами бы не выстояли, но всегда равнодушные боги в этот раз почему-то пришли к ним на помощь и создали Камень, ставший главным оружием против Тьмы.

Но спящий на дереве не был здесь единственным человеком. В нескольких верстах на восток, в самой чаще, жили другие. Они не спали. Лес был их домом и их миром, а ночь – главным временем в жизни. Ночью они охотились, убивали других и друг друга, ели и размножались, а отсыпались днем, когда не на кого было охотиться и неудобно убивать.

Эти не были древним народом, как допотопные, но, живя испокон веку в лесах, они превратились в нечто среднее между человеком и зверем – еще не став людьми во всех отношениях, уже перестали быть зверьми. Эти прекрасно могли бы исполнить замысел твари, и она поняла это, как только ощутила лесных охотников, только что упустивших добычу. Пятеро мужчин – как раз то, что нужно.

Тварь чуть напряглась, заставляя пространство вокруг себя едва уловимо уплотниться. И тут же события, которые должны были произойти чуть позже или не совсем так, приняли нужное направление.

Комар уже почти попал в паутину, но падающий с дерева лист отогнал его в сторону. Тонко зудя и даже не ведая о подстерегавшей гибели, он пролетел мимо невидимой сети и направился к ближайшему болотцу, в котором и началась его жизнь. Он поднялся над землей повыше, потому что слишком легко у воды прилипнуть к лягушачьему языку.

Но и старая опытная лягушка давно уже знала о такой комариной хитрости. Она забралась на растущее у воды дерево и набивала брюхо, ловко выщелкивая языком высоко роящихся мошек. Заметив крупного комара, она хорошенько прицелилась и выстрелила языком, но промахнулась и сорвалась с ветки, звучно шлепнувшись в воду.

Чуткий заяц вздрогнул от такого громкого звука, прыгнул и не разбирая дороги рванулся через подлесок, привычно накручивая петли и заметая следы. Он так испугался, что нашумел больше обычного, вспугнув подросшего самца лося. Тот фыркнул и заревел, отгоняя возможную опасность.

Вожак охотников остановился и поднял руку, глазами указав остальным направление на звук. Добыть лося – большая удача для племени. Все пятеро чуть пригнулись и осторожно двинулись полукругом, сжимая в руках дротики с кремневыми наконечниками. Они шли так тихо, как вряд ли сможет пройти даже самый ловкий из обычных охотников, в их телах было столько силы, что даже самый обученный витязь остерегся бы вступать с ними в схватку. Это были подлинные дети леса, они даже не знали, что,. кроме леса, может быть что-то еще. Лес был их кормильцем и другом, он давал жилье и укрывал от опасностей. Но он, как и всякая стихийная сила, не прощал даже малейших оплошностей.

Под ногой самого молодого охотника хрустнула ветка. Лось услышал и побежал не разбирая дороги, только бы подальше от напугавшего звука. Люди поняли, что подкрасться незамеченными не вышло, и решили поспорить со зверем в скорости. Они делали это много раз и чаще всего выигрывали – многие звери могут бегать быстрее людей, но ни один не может бежать так долго.

Перестроившись в загонный клин, охотники принялись вопить, подгоняя лося, – так воет волчья стая, настигая жертву, заставляя ее ломиться через лес и попусту тратить силы.

Но и лось оказался молодым, сильным, хоть и неопытным. Мощное сердце мигом накачало кровь в мышцы, ноги сами понесли с такой скоростью, с какой он не бегал еще никогда в жизни. Под копытами проскакивали то земля, то заболоченные лужи под слоем опавших листьев, то целые горы валежника, через которые приходилось перепрыгивать, едва не цепляя рогами низкие ветви деревьев.

– Мошкары на свет налетело… – Ратибор недовольно прихлопнул впившегося в щеку комара. – Пора уже спать ложиться, а то завтра поутру нам силы понадобятся.

Мара раскатала две подстилки, чтобы не спать прямо на земле. Кто-то один постоянно будет в дозоре, так что третью возить с собой глупо, только лишняя тяжесть. Ратибор и это считал излишеством, но при сборах девушке удалось настоять на своем.

– Что это за звук? – внезапно насторожился Волк.

– Небось зверье голосит… – Стрелок как бы невзначай подтянул лук поближе. – Я ничего необычного не расслышал.

– Да нет же… – хотел было возразить Волк, но разглядел спрятанный от Мары Ратиборов