Читать книгу - "Альтер эво - Анастасия Александровна Иванова"

было дело на каждого, – подумав, отвечает Давид. – Как в отделе кадров сто лет назад, представляешь? Папка с завязочками. С фотографией. Он не доверял цифровым носителям – никаким, даже локальным базам данных. – Он плавно встает и несколько раз шагает от стенки до стенки, закинув руки за голову. – Когда я уходил, он показал мне мою папку – просто чтобы я был в курсе. Чтобы не шалил. И вот начинается вечеринка, и я понимаю, что есть шанс ее забрать. Он снова сунул меня Оскару, но… – Давид разводит руками еще виноватее.

Бедный Оскар, думает Майя. Бедный даймё. В двух разных жизнях – дважды убиты, вот ведь злой рок-то какой.

Банковская система, страхование и наблюдение, думает Майя. Идеальная связка. Как раз для решения ее проблемы. Вычислить этих троих… Найти к ним подход – как-то уломать, заставить… А, фигня. Не успеть.

Сперва ее подколачивало – шутка ли, столько всего и сразу, – но сейчас Майя более-менее спокойна. Завод кончился, и она, кажется, готова воспринять с абсолютной бесстрастностью даже второе пришествие Леннона.

Они сидят в тайной комнате уже три часа.

– Странно, что никто нас не заметил, – отрешенно замечает Майя, четыре раза перебрав содержимое аптечного саквояжика, похожего на набор с инструментами – типичный мужской подарок к какому-нибудь там Дню Y-хромосомы.

В аптечке – широчайший ассортимент средств для тампонады, бинтования, зашивания либо заклеивания, а также обезболивания при телесных повреждениях самой разнообразной этиологии. Плюс четыре протеиновых батончика.

– Да нет, не странно, – сквозь зевок возражает Давид. – Ты забываешь, где находишься. Нет покрытия – нет прозрачности – нет наблюдения.

Тоже верно. Спутники и здесь летают, конечно. Но не передают данные банкам – по крайней мере, не онлайн.

– Тогда странно, что они не подняли хотя бы один вертолет, – подумав, говорит Майя. – Вертолеты-то у вас тут есть?

– Хм, вот это и правда странно, да, – признает Давид с повторным, на этот раз прямо-таки королевским зевком. – Но вокруг вообще много странного творится, скажи? Что еще?

Майя тупо перебирает, что же еще странного творилось вокруг сегодня. Лично для нее весь день с самого утра – одна большая странность. Мысли еле ворочаются.

– «Антитеррор»?

– Да не, не странно, – возражает Давид. – Операцию могли готовить много месяцев, и Нефедовых могли забрать как раз они. – Он изгибает бровь. – Вот твоя работа – это да, это странно. Ты не похожа на полли.

– Да мы и не… – Майя стопорится, забывая, что хотела сказать. – Слушай, нас готовят, как будто мы настоящие. Обязательно хорошая физическая форма, чтобы ее было видно – тренировки, мышечные группы… Вот, видишь?

Не подумав головой, она задирает спортивную флиску, демонстрируя рельефные мышцы брюшного пресса под шоколадно-смуглой кожей (либо ей уже очень надо в душ, либо… почему она такая темнокожая?). Давида зрелище полностью поглощает, и Майя осекается, смущается, неловко оправляет кофту.

– Короче говоря, внешне должен быть полный блеск, чтобы клиент сразу видел – вот это дельный тип, он мне сейчас точно поможет…

– Клиент? – скептически переспрашивает Давид.

– Ну да. Обратившийся гражданин. Без разницы. – Майя трясет головой. – А видео с наших тренировок выкладывают в сеть, в формате соревнований. Стрельба там, рестлинг, разные хитрые полосы препятствий… Очень популярный контент. И повышает доверие к… к… системе… – Мозг уже переключился на другое, и она опять зависает.

– Так у тебя это семейная профессия? – интересуется Давид и, наткнувшись на непонимающий взгляд, поясняет: – Ну, бабушка твоя…

Майя думает о другом.

– Бабушка… Нет, при чем тут бабушка? Она просто была… боевая женщина. Очень здорово владела нунчаку. И еще карате… шотокан.

– Про деда даже спрашивать не хочу.

– Он тоже был не промах. Этот… выживальщик, что ли? Они, кажется, как-то так как раз и познакомились, в луна-парке, там какая-то интересная история…

Две истории одновременно, думает Майя. Два убитых Оскара. Двое даймё, застреленных разными людьми.

– Странно то, что мы до сих пор целы и невредимы.

– Да. – Давид устало улыбается. – Да, это действительно странно.

Они развернули футон и устроились каждый на своей половине. Матрас небольшой и тонкий, но все лучше жесткого пола. При большом желании человек габаритов Майи может даже свернуться на своем куске калачиком. При большом желании двое привлекательных разнополых людей могут и еще что-нибудь с ним придумать, но обстоятельства уж совсем не располагают. Увы, нет.

Или располагают?

Нет-нет. Нет.

Увы.

Уже пять часов они торчат в погребучей темной комнате.

Что бы ни происходило за стенами краснокирпичного замка, здесь ничего не ощущается. Давид объяснял про звукоизоляцию, экранирование и, кажется, бронированные против зенитных орудий стены – впрочем, возможно, и нет, Майя не очень внимательно слушала, засыпала.

– На самом деле я не «недолго» с ним работал, – произносит Давид, который сидит, привалившись к стене и скрестив на груди руки, с закрытыми глазами и вытянутыми ногами. – С Нефедовым. Я с ним работал до этой ночи.

– Оружие? Ганшеринг?

– Нет, что ты. Фирма прозрачна, там не забалуешь. У Нефедова есть – были – несколько легальных бизнесов в молле. Через подставных учредителей. И пара полулегальных.

– Полулегальных?

– Контрабанда в основном. Знаешь, даже в молле есть сомнительные места. Естественно, на них смотрят сквозь пальцы. Такой – ха-а-а-ы, – предохранительный клапан для добропорядочных граждан, чтобы спустить пар. Как ганшеринг, только со вкусом запретного плода. Ле-о-огонькой такой криминальщины.

– Криминальщины?

Только на такой вот попугайский диалог в стиле «психоанализ на кушетке» Майе сейчас и хватает бодрости. Но мозг, похоже, все ж таки продолжает перемалывать информацию сам собой, в фоновом режиме, потому что она вдруг догадывается:

– Фриктаун?

Она лежит в позе зародыша на боку, спиной к Давиду, и только слышит, как он удовлетворенно вздыхает:

– Для полли ты очень умная.

– А ты, значит, криминальный тип, – не спрашивает Майя.

– А ты, значит, куда безжалостнее, чем делаешь вид, – в тон ей говорит Давид. – И с оружием управляешься еще как ловко. Похоже, мы оба полны сюрпризов, а?

Майя едва шевелит извилинами. Правда ли то, что он ей сказал? Может быть. А может быть, он все-таки из антитеррора. Чего бы ей больше хотелось? Какая ей, вообще, разница?

Восемь часов в темной комнате.

Майя – поплавок. Она погружается и всплывает, погружается и всплывает. Пару раз Давид забирается по лестнице и осторожно приоткрывает люк, чтобы впустить немного воздуха. Снаружи не слышно ничего особенного. В какой-то момент Давид гасит свет. В какой-то момент оказывается рядом, тоже лежит на боку, и Майя вжимается в него спиной, и он перекидывает через нее одну руку, и они то задремывают, то просыпаются и