Читать книгу - "Брак с Медузой - Теодор Гамильтон Старджон"

Бумазея Кармайкл откинулась на стуле и устремила взгляд на плачущую Кэролайн.

– Секс, – произнесла она. – Что такое секс? Для начала абсолютно ненужное занятие.

Кэролайн скорчилась на ковре, зарывшись лицом в диванные подушки; затылок и шея покраснели от рыданий, кончики волос промокли от слез.

Явилась она без предупреждения, уже после обеда; открыв дверь и, взглянув на нее, Бумазея Кармайкл едва не вскрикнула. Кэролайн готова была рухнуть, Бумазея поймала ее и помогла добраться до дивана. Немного придя в себя, Кэролайн забормотала что-то про зубного врача, про то, что оказалось очень больно, ей стало дурно на улице, она поняла, что до дома не доберется, и нельзя ли полежать здесь пару минут, а потом… Бумазея устроила ее поудобнее, а затем, задав несколько прямых вопросов («Что за врач? Как его фамилия? Почему ты не осталась отдохнуть у него в офисе? Он постарался поскорее тебя выпроводить, так? Это был вовсе не зубной врач, и удалил он тебе совсем не зуб, верно?») и не получив ответов, довела измученную девушку до безудержных рыданий на полу.

– Я давно знала, что этим кончится, – с мрачным удовлетворением сказала она. – Тебе долго везло, но наконец и ты попалась.

После этого наступило продолжительное молчание, прерываемое лишь всхлипами; а затем Бумазея Кармайкл заговорила о том, что секс, в сущности, совсем не нужен.

– Сама видишь, ничего хорошего тебе это не дало. Почему ты вообще на это соглашаешься, Кэролайн? Ты ведь не обязана.

– Так получилось… – донесся до нее приглушенный всхлип из подушки.

– Ну да, конечно! Как-то так получилось. Само собой. Скажи, что ты этого хотела – будет ближе к истине.

Кэролайн пробормотала что-то неразборчивое: то ли «я его люблю», то ли «я его любила». Бумазея фыркнула.

– Любовь, Кэролайн, – это совсем не… не это. Все остальное, что происходит между мужчиной и женщиной, можно назвать любовью. Но не это.

Кэролайн зарыдала еще горше.

– Видишь ли, в чем разница, – начала объяснять Бумазея Кармайкл. – Мы, люди, отличаемся от животных тем, что способны на чувства, неведомые… например, кроликам. Если мужчина готов ради женщины на немалые жертвы, это может стать доказательством его любви. Рассудительность, хорошие манеры, доброта, терпение, умение наслаждаться великими книгами или прекрасной музыкой – вот что делает человека человеком. А вовсе не то, что человек хочет того же, что и кролик, и так же, как кролик, бездумно этому предается.

Кэролайн задрожала всем телом. Бумазея сухо улыбнулась.

– Я не могу, – пробормотала Кэролайн и повернула голову, прижавшись к мокрому дивану щекой, с плотно зажмуренными глазами. – Просто не могу смотреть на это так же, как ты!

– А если бы могла, стала бы намного счастливее.

– Знаю! – прорыдала Кэролайн. – Знаю!

Бумазея Кармайкл наклонилась к ней.

– Сможешь, если захочешь. Даже после того, какую жизнь ты вела все эти годы – да, я-то помню, как ты с двенадцати лет заигрывала с мальчишками! – даже сейчас все это можно просто стереть, так что это никогда больше тебя не потревожит. Если ты позволишь мне тебе помочь.

Кэролайн устало покачала головой: жест не отрицания, скорее, сомнения и отчаяния.

– Разумеется, у тебя все получится! – ободрила ее Бумазея, словно Кэролайн высказала свое сомнение вслух. – Просто делай, как я говорю.

Она подождала, пока плечи девушки перестали вздрагивать, пока она отлепилась от дивана, выпрямилась, села на пятки, робко поглядывая на Бумазею краешком глаза.

– А что делать? – без особой надежды в голосе спросила Кэролайн.

– Расскажи мне, что произошло. Все по порядку.

– Ты же сама знаешь!

– Нет, ты не поняла. Я не про сегодняшнее – это последствия, на них долго задерживаться незачем. Мне нужна причина. Нужно точно знать, что тебя до этого довело.

– Я не скажу, как его зовут! – быстро проговорила Кэролайн.

– Имя им легион, так я слышала, – ответила Бумазея Кармайкл. – И как его зовут, совершенно неважно. Я хочу, чтобы ты описала мне, что произошло, точно и подробно, до мельчайших деталей. Что привело тебя к этому.

И она сделала широкий жест, как бы заключая в этот взмах руки и девушку, и «зубного врача», и всю ее беду, во всех подробностях.

– А-а-а… – слабо ответила Кэролайн. Потом вдруг покраснела. – Я… я не уверена, в какой раз это случилось, – прошептала она.

– И это неважно, – бесстрастно ответила Бумазея. – Выбери любой раз. Например, хотя бы первый с этим твоим последним. Хорошо? И расскажи, что произошло – во всех, самых мелких деталях, не упуская ни одной секунды.