Читать книгу - "Финал - Алим Онербекович Тыналин"

одна проблема, — продолжил он. — Местные жители проявляют повышенный интерес к нашим работам. Сегодня трое крестьян весь день наблюдали за нами с рисового поля.

— Обычное любопытство или что-то другое?

— Трудно сказать. Но мне не нравится эта активность именно в районе наших интересов.

— Усильте ночное дежурство, — распорядился я. — И выставите дополнительные посты по периметру лагеря. Буровую установим в самой защищенной точке, ближе к насыпи, где проще замаскировать оборудование под ремонтные работы.

Ночь опускалась на маньчжурскую равнину, окутывая лагерь прохладной темнотой. Вдали слышался монотонный стрекот цикад, а с болот доносились загадочные плески и шорохи. В багровых отблесках догорающего костра я размышлял о странных поворотах судьбы.

Маньчжурская ночь поражала своей глубиной и внезапной тишиной. Дневной зной отступил, уступив место прохладе, наполненной ароматами степных трав и влажной земли.

Небо над лагерем раскрылось бескрайним куполом, усыпанным мириадами звезд, каждая из которых сияла с удивительной яркостью, возможной только вдали от городских огней.

К полуночи лагерь погрузился в сон. Только часовые, расставленные по периметру Александровым, бодрствовали, внимательно вглядываясь в окружающую темноту. Китайский инженер Ли спал в отдельной палатке, выделенной ему из уважения к статусу официального представителя КВЖД.

Я тихо выбрался из своей палатки и, стараясь не привлекать внимания, двинулся к условленному месту встречи с Архангельским. Мы договорились поговорить наедине, вдали от лагеря, где риск подслушивания сводился к минимуму.

Молодой геолог уже ждал меня на небольшом холме, примерно в трехстах метрах от лагеря. Место предоставляло отличный обзор окрестностей и одновременно защищало нас от наблюдения. Густая трава скрывала нас от случайных взглядов.

— Благодатная ночь для размышлений, Леонид Иванович, — негромко произнес Архангельский, указывая на звездное небо.

Я сел рядом с ним на поросший травой склон:

— И для откровенных разговоров, Андрей Дмитриевич. Думаю, пришло время раскрыть вам некоторые детали моих расчетов.

Архангельский развернул на траве геологическую карту региона, которую мы изучали днем. В тусклом свете фонаря, прикрытого брезентовым чехлом для маскировки, линии рельефа и геологических структур казались почти мистическими символами.

— Проведенные сегодня измерения подтверждают ваши прогнозы, — сказал он. — Следы углеводородов в поверхностном слое почвы, характерная растительность… Но ведь официальная геологическая наука не предполагает здесь наличия крупных нефтяных месторождений. Как вы пришли к этому выводу?

Я долго смотрел на звезды, подбирая слова. Рассказать всю правду невозможно. Кто бы поверил в путешественника из двадцать первого века? Но основные геологические принципы объяснить стоило.

— Андрей Дмитриевич, вы знакомы с концепцией тектонических платформ и осадочных бассейнов?

— Разумеется, — кивнул Архангельский. — Современная теория предполагает, что крупные нефтяные месторождения образуются в определенных геологических условиях, там, где органические остатки миллионы лет назад оказались погребены под мощными осадочными породами и подвергались высокому давлению и температуре.

— Именно, — я указал на карту. — Посмотрите на структуру Сунляо, этот участок представляет собой классический осадочный бассейн. Миллионы лет назад здесь располагалось обширное неглубокое море, где накапливались органические остатки. Последующие геологические процессы создали идеальные условия для формирования нефти.

— Но ведь эту структуру никто детально не исследовал, — возразил Архангельский. — Официальные геологические экспедиции никогда не работали в этом районе.

— В этом и заключается моя интуиция, — ответил я. — Анализируя доступные геологические данные о смежных территориях, изучая поверхностные признаки и сопоставляя их с известными нефтеносными районами, я пришел к выводу о высокой вероятности крупного месторождения именно здесь.

Я показал на карте несколько точек:

— Видите эти возвышенности? Они образуют характерную антиклинальную складку, идеальную ловушку для углеводородов. А эти линеаменты указывают на древние тектонические разломы, которые часто сопровождают нефтяные месторождения. Добавьте сюда специфический растительный покров, повышенную минерализацию грунтовых вод… Все признаки указывают на наличие нефти.

Архангельский внимательно изучал карту, прослеживая пальцем линии, которые я указывал. Его лицо выражало смесь восхищения и профессионального скептицизма.

— Если вы правы, Леонид Иванович, то мы имеем дело с потенциально гигантским месторождением. Судя по площади структуры, запасы могут исчисляться миллиардами тонн.

— По моим расчетам, около двух с половиной миллиардов, — кивнул я, зная точную цифру из будущего. — Эта нефть может полностью изменить стратегический баланс в регионе и обеспечить энергетическую независимость Советского Союза.

— Но извлечь ее будет непросто, — задумчиво произнес Архангельский. — Месторождение находится на территории Китая, фактически контролируемой японцами. Да и технически разработка потребует огромных ресурсов.

— Наша задача пока скромнее. Доказать сам факт существования месторождения, — ответил я. — А геополитические вопросы будут решать другие люди на более высоком уровне.

Внезапно Архангельский замер, прислушиваясь.

— Вы слышали? — шепнул он.

Я напряг слух. Сквозь ночную тишину пробивался тихий шорох травы, словно кто-то осторожно перемещался метрах в пятидесяти от нас.

Мы медленно повернулись в сторону звука. Александров научил нас основам разведывательного мастерства. Никаких резких движений, фонарь погасить, вести наблюдение периферическим зрением, более чувствительным к движению в темноте.

Шорох повторился, теперь ближе. Кто-то определенно приближался к нам, стараясь остаться незамеченным.

— Справа, у куста, — еле слышно выдохнул Архангельский.

В лунном свете я различил смутный силуэт, передвигающийся пригнувшись. Человеческая фигура, но не в японской военной форме. Скорее всего, местный житель, судя по характерному конусообразному головному убору.

Мы замерли, выжидая. Неизвестный продолжал приближаться, явно не подозревая, что обнаружен.

Когда расстояние сократилось до двадцати метров, Архангельский резко включил фонарь, направив луч прямо на фигуру.

В ярком свете мы увидели пожилого маньчжура с морщинистым лицом и длинной седой бородкой. Старик замер, словно кролик перед удавом, его темные глаза расширились от испуга.

— Кравцова! — негромко позвал я, надеясь, что она услышит нас даже на таком расстоянии от лагеря.

К счастью, предусмотрительный Александров организовал дежурство так, что Кравцова наблюдала именно за этим сектором. Через несколько минут она бесшумно появилась за спиной старика, держа его на прицеле маленького револьвера.

— Взят с поличным, товарищ Краснов, — доложила она. — Судя по всему, местный крестьянин, безоружный.

Старик дрожал, бормоча что-то на местном диалекте. Его потрепанная одежда и мозолистые руки свидетельствовали о крестьянском происхождении.

— Вы знаете маньчжурский? — спросил я у Кравцовой.

— Немного. В основном северокитайский, но могу понять общий смысл, — ответила она, не опуская оружия.

— Спросите, кто он и что здесь делает.

Кравцова обратилась к старику на смеси русского и китайского языков, сопровождая речь выразительными жестами. Старик оживился и заговорил, активно жестикулируя.

— Насколько я понимаю, его зовут Ван Лао, он