Читать книгу - "Назад, обернись назад - Вильма Ширас"

— Ах! Тогда я хотел бы встретиться с вашим братом и послушать об этом. Или хотя бы узнать, какие публикации он читал.

— Вы могли бы найти их в «Рефератах по химии», — предложила я, но потом вспомнила, что вряд ли знала о существовании такого периодического издания.

Тут прозвенел звонок, я схватила свою школьную сумку и убежала, хотя Джей Би крикнул мне, чтобы я подождала. Возможно, мне удалось бы сбежать, но я на полном ходу налетела на учителя физики, мистера Морриса, который услышал от своих учеников о моей ставшей знаменитой речи и пришёл, чтобы перехватить меня, потому что ему сказали, что я буду здесь.

— Это всё, что я знаю, — выдохнула я, когда они оба заговорили со мной одновременно. — Я этого не понимаю. Я просто передала то, что он мне сказал. Возможно, я всё неправильно поняла. Я совсем забыла о конкурсе, и мне пришлось припомнить всё быстро, и это всё, что мне пришло в голову. Вы знаете, мистер Моррис, какая я медлительная…

И тут я поняла, что только на следующий год окажусь в его классе, одной из двух девушек, выбравших физику для подготовки к поступлению в колледж (это было так давно, моя дорогая, сейчас многие девушки изучают физику), и что, когда мне было всего пятнадцать, и я никогда не видела мистера Морриса вообще, не говоря уже о том, чтобы дать ему шанс узнать, насколько я отстаю от мальчиков в познаниях в механике.

И тут у меня началась настоящая истерика. Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы закатила её гораздо раньше. Я сразу поняла, что нашла единственно возможный способ спастись. Джей Би похлопал меня по плечу и стал говорить что-то успокаивающее, а Моррис побежал за Мэдди, которая как раз шла по коридору. Он что-то прошептал ей, и она увела меня.

Мэдди отвела меня в учительскую и заставила прилечь. Учительница английского, которую мы звали Шекс, потому что она очень любила Шекспира, была там в это время, она сидела рядом со мной и шикала на всех, кто входил. Я закрыла глаза и притворилась, что упала в обморок, но на самом деле я была всего лишь очень встревожена. Мэдди отошла поговорить с мужчинами, но вскоре вернулась и начала тихо рассказывать Шекс обо всём этом.

— Действительно, это очень странно, — сказала она.

— Я с трудом поверила своим ушам, когда услышала, о чём она говорит, — согласилась Шекс. — Она определённо говорила так, как будто разбиралась в вопросе.

— Джей Би так и сказал, — согласилась Мэдди. — Он сказал, что она давала самые невероятные ответы; он действительно забыл, что она — всего лишь ребёнок. Он говорит, что не понимает, как это могло быть чем-то, о чём она услышала от студента. Она высказывала своё мнение так, как будто оно было её собственным, и когда она отвечала на тот же вопрос во второй раз, она сформулировала ответ по-другому. И при таком знании предмета, которое она продемонстрировала, можно подумать, что она знает о химии гораздо больше, чем могла бы выучить за шесть недель. И о физике тоже, хотя она вообще её не изучала.

Очевидно, в связи с этой статьёй, прочитанной всего за несколько дней до этого, я вспомнила больше, чем могла узнать из того, что проходили в классе на уроках в то время.

— Я поговорила об этом с мистером Моррисом, — сказала Шекс, — думала, что ему будет интересно, но он сказал, что у неё не может быть базовых знаний для понимания всего этого.

— Джей Би сказал почти то же самое, — ответила Мэдди. — Он сказал, что удивительно, как девочка её возраста вообще смогла запомнить все эти слова. Конечно, она умная девочка. Возможно, её двоюродный брат объяснил ей всё.

— Я расспрашивала других девушек о её двоюродном брате, — сказала Шекс. — Все они сказали, что он учится в бизнес-школе, в аспирантуре, и что она возмущалась по поводу того, что он не проявляет ни малейшего интереса к химии. Я не понимаю, каким образом он смог рассказать ей и объяснить всё это так тщательно, что она смогла выступить с докладом на эту тему, хотя совершенно забыла, что вообще должна была выступать.

— Если бы она подготовилась к докладу, выбрала бы она эту тему?

— Я думаю, что это в высшей степени маловероятно. Она могла бы без малейшего труда подготовить лекцию о литературе и, если говорить тактично, сообразила бы, что это было бы гораздо более уместно. Я думаю, она говорит правду, когда утверждает, что забыла про доклад и что эта тема просто первой пришла ей в голову, и она была не в состоянии думать ни о чём другом.

— Я рассказывала вам, — задумчиво произнесла моя учительница французского, — как она перешла на немецкий на моём уроке?

Она рассказала об этом, пока я лежал, дрожа всем телом.

— Одарённые дети иногда проявляют неожиданные познания, — сказал Шекс. — Возможно, её двоюродный брат действительно немного научил её немецкому. Возможно, она читала что-то о науках.

— Я слышала, что она проявляет большой интерес к химии. Мужчины сказали, что это очень странно, что у неё есть к этому способности, но на допросе она действительно сломалась.

— Как это по-мужски, — возмущённо сказал Шекс, — довести бедного ребёнка до истерики. Никто из других учеников никогда не осмелится проявить интерес к чему-либо после такого.

Учительницы склонились надо мной, ласково заговорили со мной и спросили, как я себя чувствую. Я вспомнила, что, если опоздаю домой, меня будут расспрашивать, поэтому я понимала, что скоро мне придётся уйти из школы, и я открыла глаза и сказала, что, наверное, чувствую себя хорошо, но у меня ужасно болит голова. Шекс предложила немного проводить меня, и отвела в аптеку на углу, дала мне две таблетки аспирина и шоколадную газировку и сказала, что я ни о чём не беспокоилась.

— Я гарантирую, что никто никогда больше не упомянет об этом при тебе, — сказала она.

Как только я вернулась домой, я поднялась наверх, записала всё это и спрятала под расшатанной доской на чердаке. После ужина я немного позанималась латынью и математикой, поняв, что утратила интерес к химии. Я продумала своё поведение на будущее и заснула крепким сном.

Потом кто-то позвал меня по имени. Мне так хотелось спать. Казалось, я не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Кто-то снова позвал меня, и я попытался проснуться. Это были Пол и Профессор. Знаешь, моя дорогая, я целую неделю была без сознания,