Читать книгу - "Глубокое бурение - Алексей Лукьянов"

— А где она?

— Собак выгуливает.

— Так…

Что именно так, Петр не знал. Сидеть в этой вони наедине с нелюдимым пацаном?

— А где друг твой?

— Какой друг?

— Ну, какой… С которым ты сбежал.

— Я не сбежал, меня отпустили. А Олег не друг, он мой брат.

— Брат, — хмыкнул Лопаницын. — Откуда у тебя брат взялся?

— От мамы.

В замочную скважину вставили ключ, повернули, и в коридор вошла мокрая Марина Васильевна, сопровождаемая собаками. Тут же поднялся несусветный гвалт.

— Тихо! — рявкнула хозяйка.

Шавки порядка ради тявкнули еще пару разиков — и умчались в комнату.

Оттуда донесся радостный вопль:

— Собаки!

Очумевшим взглядом Марина уставилась на участкового:

— Вы как здесь оказались?

— То есть как это? Вы попросили — я и пришел.

— Дверь была заперта.

— Мне молодой человек открыл. — Петр кивнул на Евгения.

— Он не мог вам открыть, дверь запирается только снаружи.

— Простите?

— У меня замок односторонний, запирается только снаружи. Когда я дома, дверь закрыта на щеколду.

Участковый подошел к двери и убедился в правоте хозяйки.

— Ничего не понимаю.

— А уж я как не понимаю! — повысила голос Кулик. — Женя, будь добр, присматривай за… за этим… Как его зовут, кстати?

— Мама, ты опять? — Казалось, пацан опять заплачет. — Он Олег.

— Послушай, ты прекрасно знаешь, что я не твоя мама, я тебе в бабушки гожусь, мне шестой десяток пошел. Что за фантазии, в конце концов?

Евгений заревел и убежал в комнату.

— Сурово, — похвалил участковый, — уважаю.

— Вот уж в чем, а в вашем уважении я нуждаюсь в последнюю очередь. Вы мне можете объяснить, что эти дети делают у меня?

— Вы меня спрашиваете?

— А разве тут еще кто-то есть?

Лопаницын недобро прищурился:

— Вы меня языки почесать позвали или по делу?

Марина Васильевна взяла себя в руки.

— Чай будете пить?

Участковый отказался, но на кухню прошел.

— Вы тут подождите немного, я переоденусь, — извинилась Кулик и оставила гостя наедине с кошками.

Лопаницын начал рекогносцировку. Кухня три на четыре метра, с застекленным балконом, выходящим во двор, на западную сторону дома.

Слева от балконной двери холодильник марки «Бирюса» белого цвета.

Между холодильником и капитальной стеной расположен ящик, покрытый темным лаком. Справа от балкона, между капитальной стеной и газовой плитой марки «Гефест» белого цвета находится батарея центрального отопления, выкрашенная голубой краской. Рядом с батареей на паркетном полу лежит коврик красного цвета, предположительно — лежанка собаки. Над газовой плитой расположен вытяжной шкаф неизвестного производителя белого цвета, с правой стороны шкафа на пластмассовых крючках висит кухонная утварь: шумовка, половник, вилка с двумя зубцами, ситечко на длинной пластмассовой рукоятке.

Правее плиты стоит кухонный шкаф, выкрашенный белой краской, между шкафом и стеной — металлическая раковина-мойка с хромированным рожковым смесителем. Кухонный стол стоит у стены напротив балкона.

На столе…

Тявкнула собака, и тотчас басовитый рев наполнил кубатуру двухкомнатной квартиры. От неожиданности участковый даже присел. А после решительно бросился в комнату, потому что наверняка Кулик не успела переодеться и сейчас мечется в ванной комнате, не зная, что делать, — то ли бросить и спешить на помощь как есть, то ли закончить процесс переодевания.

В коридоре Петру не повезло: подошва отчего-то потеряла сцепление с полом, поехала, и он, красиво взбрыкнув ногами, пребольно приземлился на всю спину, да еще и затылком приложился об косяк. В глазах на мгновение вспыхнул яркий свет, потом резко потемнело, и, что самое обидное, уста участкового разверзлись и исторгли слова, которые наверняка услышали и дети, и Марина Васильевна.

Хозяйка, кстати, выскочила тут же, у Лопаницына даже в глазах развиднеться не успело:

— Что?! Что случилось?! — и едва не наступила на гостя.

Новый взрыв детского плача. Участковый со стоном попытался встать, рука угодила во что-то липкое, и очередная порция брани означала, что Петр понял, во что влип и на чем поскользнулся.

Марина Васильевна скрипнула зубами и перешагнула распластавшегося на линолеуме. Она вбежала в гостиную и обнаружила забившуюся под стол Капитошу, самозабвенно ревущего Олега и Евгения, который тщетно пытался утешить товарища.

— В чем дело? — громко спросила Марина.

— Мааа! — надрывался Олег, пряча под мышкой ладонь. — Маамаа!

— Его Капа цапнула, — шмыгнул носом старший. — Он ее погладить хотел, а она цапнула.

Присев перед малышом, Марина Васильевна взяла его за руку. На кисти отчетливо выделялся след укуса, но крови, по счастью, не было.

— Где эта собака? — Марина приобняла малыша и посмотрела под стол. — Ты зачем мальчика укусила, а?

Капитоша заурчала и оскалилась.

— Ух я тебя! — пригрозила Марина Васильевна. — Ух, злюка!

Громко тявкнув в ответ, Капитоша выскочила из-под стола и бросилась прочь. В прихожей она наткнулась на поднявшегося уже с пола участкового и подняла такой визг, что у Лопаницына уши заложило.

— Дурдом какой-то, — поморщился Петр.

Находиться здесь было тошно. И вонь, и ситуация идиотская.

— Вы меня зачем вызывали-то?

Кулик беспомощно посмотрела на участкового.

— Предупредить…

— Спасибо, предупредили.

— Эй, куда вы?

— В приют, выяснять…

— А мне что прикажете делать?

Марина Васильевна оставила всхлипывающего Олега и побежала догонять Лопаницына.

— А вам, — Петр Ильич остановился у двери, — вам придется изображать мамашу, до выяснения.

— Блин, меня Ирка убьет, — невпопад закончил Пятачок.

Дождь не унимался. Пока Лопаницын рассказывал о вылазке в тыл врага, он успел несколько раз поскользнуться на глинистой тропке, и левую штанину участкового покрывал слой рыжей грязи.

— Ты что, так прямо и оставил детей на нее?

— Оставил. Я же не ты, не знаю, как со спиногрызами себя вести. Да и как бы я их повез? У них ни одежды подходящей, ни обуви. Да и воняет там — святых выноси.