Читать книгу - "Железное Сердце - Станислав Дарков"

Но не прошло и минуты, как я почувствовал чьё-то присутствие. Юна. Она появилась из тени так плавно, что я не сразу заметил её. Её шаги были лёгкими, но целенаправленными. Она остановилась в нескольких шагах от меня, скрестив руки и смотря куда-то в сторону.

— Ты первый человек, кто относился ко мне так, будто я не просто чужая, — произнесла она тихо, но с силой в голосе. Её слова прозвучали неожиданно откровенно. — Ты понимаешь, как это важно? Для меня, для Лиама... Он всегда был моим щитом, но за этим щитом я сама себя теряла. А сейчас... впервые я вижу, что он может просто быть моим братом, а не охраной.

Её откровенность была чем-то большим, чем благодарность. Я смотрел на неё, стараясь понять, что именно она хочет сказать. Её голос, взгляд, осанка — всё это казалось таким настоящим, что я чувствовал, как внутри что-то меняется. И прежде чем я успел остановить себя, слова сорвались сами собой.

— Юна, ты ослепительно красива....Не только внешне, но и в том, как ты двигаешься, как смотришь на мир. Это притягивает.

Она замерла. Её глаза встретились с моими, и я увидел в них удивление. Она не ожидала таких слов, и на какое-то мгновение между нами повисла тишина. Неловкая, но не тяжёлая. Её лицо едва заметно порозовело, и вдруг она рассмеялась — лёгким, мелодичным смехом, который разрядил всё напряжение.

— Ты умеешь удивлять, Максимус, — сказала она, улыбаясь, и её глаза заискрились мягким светом.

Я тоже улыбнулся, чувствуя, как тепло её смеха заполняет вечерний воздух. Этот момент был как нечто важное, настоящее, такое, что невозможно подделать. Я вспомнил светские вечера из своей прошлой жизни. Они были изысканны, роскошны, но часто лишены искренности. Здесь же, в этот вечер, всё было иначе. Это ощущение тепла и правдивости, которое исходило от Юны, было для меня чем-то новым, почти забытым, но бесконечно ценным. Впервые за весь вечер я почувствовал, что всё действительно правильно. Она стояла рядом, и этого было достаточно.

Юна подошла ко мне в тени сада, её движения были быстрыми, но не лишёнными изящества. Свет фонарей, пробивающийся сквозь ветви деревьев, играл на её лице, подчёркивая то лёгкую улыбку, то беспокойство, скрывающееся в её глазах. Её присутствие было неожиданным, но я почувствовал, что она пришла не просто так.

— Максимус, — начала она, её голос звучал мягко, но в нём была серьёзность, которая не могла остаться незамеченной, — я хотела поблагодарить тебя за этот вечер. Он был... особенным. Для меня и для Лиама. Но, увы, нам нужно срочно возвращаться.

Я нахмурился. Её слова застали меня врасплох. Этот вечер только начинался для большинства гостей, но в её тоне было что-то, что заставило меня задуматься.

— Возвращаться? Почему так спешно? — спросил я, стараясь удержать голос спокойным, хотя внутри уже нарастала тревога.

Юна оглянулась вокруг, словно проверяя, не подслушивает ли кто-либо нас, и сделала шаг ближе. Её тихий шёпот был едва слышен, но каждое слово резало, как острый клинок.

— В Тиарине по ночам становится опасно, — сказала она, её голос был наполнен напряжением. — Городские банды что-то ищут. Они прочёсывают улицы, переулки, даже крыши. Кто-то убил двух "шишек" из их среды. Они злы, и теперь нападают на любого, кто хоть немного подходит под описание.

Её слова прозвучали так, словно холодный ветер пронёсся по саду. Я ничего не ответил сразу, лишь медленно кивнул, обдумывая услышанное. В моей голове закрутился водоворот мыслей. Где-то я явно накосячил. Но где? Что-то в её рассказе звучало слишком знакомо. Я вздохнул, постаравшись привести свои мысли в порядок, и задал вопрос, который уже назревал.

— Какое описание? Что они ищут? — спросил я, надеясь, что её ответ не совпадёт с моими подозрениями.

Юна взглянула на меня, и её серьёзное лицо лишь усилило мою тревогу.

— Высокого юношу в тёмном плаще, с капюшоном и маской, — произнесла она. — Говорят, он прыгает по крышам, передвигается как тень. Они называют его Призраком или что-то вроде того. Стража тоже активизировалась: патрули теперь всюду, и они ищут его же.

Мои руки едва заметно дрогнули, но я заставил себя сохранять спокойное выражение. Сердце, однако, билось быстрее, чем хотелось бы. Слова Юны звучали как отголоски событий, в которых я... быть может, неосторожно принял участие. Всё это казалось слишком знакомым, слишком реальным.

— Ясно, — протянул я, стараясь звучать спокойно. — Если всё настолько серьёзно, вам лучше остаться здесь. Усадьба надёжно защищена, и вы с Лиамом будете в безопасности.

Юна чуть прищурилась, её взгляд стал испытующим. Она словно пыталась прочитать мои мысли, но я не дал ей ни намёка.

— Я поговорю с Лиамом, — сказала она наконец, кивая. — Спасибо, Максимус. Ты действительно добр к нам.

Её благодарность звучала искренне, но я всё равно чувствовал глухое беспокойство. Я кивнул в ответ, но мои мысли уже унеслись в другой поток. Всё, что она сказала, всё, что я услышал, заставляло меня задуматься. Пока Юна уходила к Лиаму, чтобы обсудить моё предложение, я остался стоять в тени, размышляя, как всё это могло зайти так далеко.

Вечер оставил у всех приятное впечатление.

Юна и Лиам приняли моё предложение и остались в усадьбе, хотя на их лицах всё ещё читалась тревога. Лиам настоял, чтобы они заняли комнату поближе к выходу. Я не стал спорить.

Я проводил их до комнат, убедился, что всё в порядке, и вернулся в сад. Тишина окутывала всё вокруг, лишь изредка нарушаемая далеким криком или шагами ночных патрулей. Я стоял у каменной скамьи, на которой недавно сидели Лорен и Виолетта, и смотрел на звёзды. Их холодный свет казался одновременно близким и недосягаемым.

Навязчивые мысли не оставляли меня. Они возвращались снова и снова, как эхо моих ночных приключений. Меня позабавило моё прозвище «Призрак». Оно звучало загадочно, почти поэтично, словно вырвано из старых сказаний. Но теперь, когда стража присоединилась к охоте, всё приобрело другой оттенок. Если бы меня искали только городские банды и гильдия убийц — что ж, это можно было бы понять. Но стража? Это уже игра с другим уровнем ставок. Слишком много нитей сходилось на этом образе и Оракуле. И эти нити, сплетённые моими собственными руками, теперь тянулись ко мне, становясь всё более тугими.

Но важнее всего была