Читать книгу - "Сила - Наоми Алдерман"

Раздается звук – и он не похож на горе. Печаль воет и кричит, изливает небесам жалобу, точно младенец зовет маму. В шумном горе – зерно надежды. Оно верит, что все можно исправить, что помощь придет. Но этот звук иной. Младенцы, которых бросили надолго, перестают плакать. Замирают, притихают. Знают, что не придет никто.

Из тьмы смотрят глаза, но крики уже не слышны. Ярости больше нет. Мужчины умолкли. На другом конце лагеря женщины еще сражаются с захватчицами, пытаются их оттеснить, а мужчины вооружаются камнями и железяками. Но те, кто видел, что произошло здесь, не издают ни звука.

Еще две женщины слегка пинают мертвеца. Немножко забрасывают его землей – может, из пристойности или стыда, – но оставляют как есть, измаранного, кровоточащего, избитого, раздутого, в припухших отметинах боли, ничуть не зарытого в землю. И отправляются искать собственную добычу.

В том, что творится здесь сегодня, нет ни малейшего смысла. Никто не занял территорий, не отмстил за некое конкретное зло, даже в плен никого не взяли. Они убивают стариков на глазах юношей, бьют в лица и горла, и одна хвастается своим талантом – рисует кончиками пальцев примитивные картинки на телах. Многие берут себе мужчин, употребляют их или просто забавляются. Одному предлагают на выбор – сохранить руки или ноги. Он выбирает ноги, но они не держат слово. Они знают: всем до лампочки, что тут происходит. Защитить беженцев некому, никому они не нужны. Трупы могут проваляться в лесу хоть десять лет – сюда никто и не заглянет. Женщины творят все это, потому что могут.

К предрассветным сумеркам они устают, но сила течет в их жилах, и порошок вместе с нею, и от всего, что они сделали, в глазах красно и невозможно спать. Рокси не шевелилась часами. Руки-ноги затекли, ребра ноют, а в шраме вдоль ключиц еще дергает. Все увиденное вымотало ее, точно само свидетельствование – физический труд.

Ее еле слышно окликают по имени, и она вздрагивает, чуть не падает с дерева, нервы ни к черту, в голове все путается. С тех пор как с ней случилось то, что случилось, она порой забывает, кто она такая. Надо ей напоминать. Она смотрит влево, вправо и видит его. Через два дерева от нее – Тунде, живой. Он примотал себя к суку тремя оборотами веревки, но, разглядев Рокси, начинает отвязываться. После этой ночи увидеть его – словно вернуться домой, и у него в глазах она читает то же самое. Посреди всего этого они оба нашли что-то знакомое и безопасное.

Он взбирается выше, туда, где деревья скрещивают и сплетают ветви, перелезает к Рокси и осторожно спускается на ее насест. Рокси удачно спряталась в развилке, в ее гнездышке можно прислониться спиной к толстому суку, и тогда к тебе тоже могут прислониться. Тунде спускается – ночью он был ранен, сразу видно, что-то повредил в плече, – и они прижимаются друг к другу. Он берет ее за руку, переплетает пальцы, чтоб не тряслись. Обоим страшно. Он пахнет свежо, как распускающаяся зелень.

Он говорит:

– Ты за мной не пошла – я думал, ты погибла.

Она отвечает:

– Давай не торопись. Погибнуть сегодня еще успеем.

Он хрипло выдыхает – это вместо смеха. Шепчет:

– “И здесь тоже был один из мрачных уголков земли”^[19].

Оба ненадолго проваливаются в ошеломленный созерцательный транс, немножко похожий на сон. Надо бы уходить, но близость знакомого тела слишком утешительна, в этот миг невозможно ее отринуть.

Когда очухиваются, на дереве прямо под ними кто-то есть. Женщина в зеленой гимнастерке лезет наверх – на одной руке армейская рукавица, три пальца искрят. Женщина окликает кого-то на земле. Вглядывается в листву, жжет ее, пуская вспышки. Ночной мрак еще не рассеялся до конца, и ей не видно.

Рокси вспоминает, как однажды прослышала, что некая женщина избивает бойфренда на улице. Надо было прекратить – нельзя такое допускать, если ты здесь хозяйка. Когда пришла с парой других девчонок, женщина была одна – пьяная, вопила и материлась на всю улицу. Его они в итоге тоже нашли, прятался в чулане под лестницей, и хотя они старались вести себя мягко и по-доброму, в сердце своем Рокси спрашивала: “Почему ты не сопротивлялся? Почему не попытался? Мог бы сковородкой ей звездануть. Или лопатой. Чем, по-твоему, тебе помогут прятки?” И полюбуйтесь на нее теперь. Прячется. Как мужик. Сама уже не понимает, кто она.

Тунде привалился к ней – глаза открыты, все тело напружинилось. Он тоже увидел солдатку. Тунде замер. Рокси замерла. Здесь они укрыты, хоть заря и несет новую угрозу. Если солдатка сдастся, может, и пронесет.

Та взбирается еще чуть выше. Поджигает нижние ветви, но пока что они вспыхивают, тлеют и гаснут. Недавно прошел дождь. Повезло. Товарка швыряет ей длинную металлическую дубинку. С дубинкой они развлеклись на славу. Совали ее и пускали разряд. Этой дубинкой солдатка раздвигает ветви соседнего дерева. Не бывает на свете идеального убежища.

Солдатка тычет дубинкой – слишком близко, чересчур. Конец дубинки – на расстоянии двух вытянутых рук от лица Тунде. Солдатка замахивается, и Рокси ее чует. Трусливый запах пота, едкий запах усвоенного “блеска” на коже, перечно-редисочный запах силы в работе. Сочетание знакомо Рокси, как собственное тело. У солдатки силы дохера, а самоконтроля никакого.

Тунде шепчет:

– Вдарь ей разок. Эта штука проводит в оба конца. Она ткнет палкой, а ты схвати и вдарь посильнее. Она упадет. Остальные займутся ею. Сможем слинять.

Рокси качает головой, и в глазах у нее слезы, и тогда у Тунде распахивается сердце, словно проволочные путы, что стягивали грудь, вдруг лопнули все разом.

Его осеняет. Он вспоминает, как мельком заметил шрам у края ее ключицы и как тщательно она скрывает этот шрам. Как она торговалась, и угрожала, и что-то сулила, однако… Хотя бы раз он видел?.. Она хотя бы раз с тех пор, как нашла его, Тунде, в клетке, кому-нибудь сделала больно? Почему она прячется в лесу – она же Монк, самая сильная на свете? Раньше ему как-то в голову не приходило. Тунде уже годами не воображалось, какова женщина без этой штуки и как можно эту штуку у нее отнять.

Солдатка снова тычет дубинкой. Кончик задевает плечо Рокси, вгоняя железный гвоздь боли, но Рокси молчит.

Тунде озирается. Под деревом только вязкая земля. За спиной останки втоптанных в грязь палаток и три женщины, что забавляются с юношей, – тот уже на последнем издыхании. Впереди и правее – сожженный генератор и полускрытая за листвой пустая железная бочка из-под бензина, в нее собирали дождевую воду. Если полная, толку от нее не будет. Но, может, она пустая.

Солдатка с дерева окликает подруг, а те подбадривают ее с земли. На дереве у ворот лагеря кого-то нашли. Ищут других. Тунде осторожно поворачивается. Если движение притянет взгляды – тогда конец. Надо отвлечь солдатку всего на несколько минут – только успеть убежать. Он сует руку в рюкзак, запускает пальцы во внутренний карман и вытаскивает три катушки из-под пленки. Рокси тихонько дышит, наблюдает. Перехватив его взгляд, понимает, что он задумал. Он роняет правую руку – точно отломанную ветку, пушинку. Взвешивает катушку в ладони и запускает ее в бензиновую бочку.