Читать книгу - "Врата скорби. Следующая остановка – смерть - Александр Афанасьев"

Али выдержал взгляд

– С вами, брат.

– Аллаху Акбар.

– Аллаху Акбар.

Бородач отпустил его – и Али понял, что гроза миновала.

– Все равно, не надо было его убивать… – сказал Али – это опасно для нас же. Англизы прислали еще одного…

– Это уже неважно, брат. Сколько бы они не прислали – они ничего не сделают. Планы шайтана ущербны, усилия кяфиров тщетны. Религию Аллаха невозможно остановить…

Бородач посмотрел на труп и добавил

– Поищи большой мешок. Или два маленьких. Надо будет выбросить его где-нибудь на виду, днем. Пусть англизы знают…

Шук-Абдалла. Юго-Аравийская племенная федерация. 12 июня 1949 г. Продолжение

Интересная, конечно, история. Сэр Роберт за всю свою жизнь – много слышал и правды, и лжи – и что-то заставляло его поверить в эту историю. Потому что так обычно и происходит. Джонатан – хаджи был путешественником. Исследователем – он уже понял это. Любителем приключений, которого ведет в путь к неизведанным берегам и горным кручам старое доброе любопытство. О сущности Джонатана Вудса можно было понять даже из того, как он рассказывал про себя: пропуская то, что он мог сказать о себе, но с увлечением рассказывая о том, где он побывал. Он даже снимал в Мекке – совершенно безумное занятие, учитывая то, как арабы относятся к фотоаппарату – видимо, то просто не поняли, что происходит, иначе – не сносить бы британскому путешественнику головы. Разведывательную игру, Большую игру как ее называли – он и воспринимал, не как схватку, не как жестокое рубилово в подворотне – а как некую разновидность шахматной игры. Движимый любопытством и самыми лучшими побуждениями – он и пошел на эту ночную встречу, совершенно не ожидая, что его соперник – вместо того, чтобы играть в шахматы просто пырнет его ножом.

Сэр Роберт даже предполагал – что это за соперник. Четыре – пять человек – состав стандартной европейской террористической ячейки, здесь, в горах – джамааты в несколько раз больше – от двенадцати до тридцати человек. Связано это с тем, что в Европе полиция жестоко борется с терроризмом, а европейцы не привыкли особо подчиняться. И четыре – пять человек, европейцев – максимум, что может удержать в подчинении один лидер. Здесь же – подчинение заложено в генах, в крови, потому и отряды могут быть намного больше. А в горах с ними толком никто и не борется, если не считать выпуск хлора на горные племена в Договорном Омане. Поэтому, здесь джамааты и большие. Тот факт, что в Шук Абдалле существует построенная по европейским принципам террористическая ячейка – очень тревожный факт. И хорошо если одна…

Да нет, точно не одна.

Сэр Роберт посмотрел на приходящего в себя агента. Первый раз – он использовал нифедипин, средство от гипертонии, которое нашел в аптечке – просто размолол пару таблеток и подсыпал в горячий чай, тем самым резко снизив давление. Для здорового человека – это не так опасно, но резкое снижение кровяного давления, особенно для человека, который не понимает, что происходит – вызывает панику. В качестве «противоядия» – он использовал кордиамин – средство от пониженного давления, которое он тоже нашел в аптечке. Что же касается самого сэра Роберта – он пил из того же чайника, но принял лекарство, повышающее давление до этого. Ловкость рук – и никакого мошенничества. Да, вредно – а что делать? Оставалось только понять, что теперь со всем с этим делать…

– Давай, поговорим… – спокойно сказал он

– Поговорим?!

В глазах агента – он заметил страх. Это хорошо. Это даже очень хорошо Потому что местные не понимают смысла слова «сотрудничество», у них есть только подчинение. Равных нет– есть только сильные и слабые. И хорошо, если агент боится его – иначе не миновать беды…

– Да, поговорим. Меня интересует этот самый… которого ты описал. Бородач. Он ведь не из местных, так?

Агент Экспресс пошевелился в кресле

– Развяжите меня.

– Сначала, расскажи правду. Бородач. Он ведь не из местных, верно? – повторил сэр Роберт, готовый повторять по сто раз, как в заветах Киплинга

– Да, эфенди – сказал Али – он не из местных, это точно.

– Как ты это понял? Он говорит не так как вы? Одевается не так как вы? Ест не так как вы?

– Он… неправильно говорит.

– Это как понять?

– Он иногда говорит так, эфенди, как никогда не скажет местный. Иногда говорит не те слова, как здесь не говорят. Иногда произносит имена не так, как надо. Но он одевается так же как мы, носит бороду. Я не видел, как он ест.

– Он говорит по-арабски, или на местном диалекте? Как он говорит?

– Он говорит на шехри. Мы говорили с ним на шехри^[92], но я слышал, как он говорил с другими на арабском.

Сэр Роберт кивнул. Есть немало тех, кто знает, и даже хорошо знает арабский – даже сред европейцев. Но шехри, горский диалект, который не в ходу ни в одном крупном городе мира – знают очень немногие. Совсем немногие. А тех, кто знает этот язык настолько, что даже носитель языка шехри признает его успехи, отмечая, что он говорит почти свободно – таких наверняка можно пересчитать по пальцам. Тем более – не арабистов, а действующих террористов, только что убивших сотрудника британской спецслужбы. Случившееся – выдавало агента противника экстра – класса, находящегося в городе.

* * *

На самом деле – все было проще, здесь сэр Роберт просто забрел в дебри. Когда расширяли добычу нефти в Междуречье – вербовщики нанимали всех, кого только могли найти по всему полуострову, нужна была рабочая сила, и ее нужно было много. Еще и строительство дорог, железных дорог, городов. В числе завербованных – оказались и горцы, либо согнанные со своих мест химической атакой безумного оманского султана, либо ушедшие с горских земель Юго-Аравийской федерации из-за голода и безысходности. На стройках – они попали в среду, где были русские рабочие, арабы… к сожалению, были и профессиональные революционеры, ведущие свою работу с вполне понятными целями. Профессиональные революционеры – были выходцами в основном из разночинцев, не из крестьян и из рабочих, и помимо подрывной деятельности – они все-таки занимались и чем-то вроде этнографической – наводили контакты, учились работать с глубоко чуждыми им людьми. Так получалось, что они и язык учили – точно так же, как рабочие учили русский, точно так же – они учили диалекты рабочих, чтобы разговаривать с ними на одном языке^[93]. И не только учили – но даже и писали словари. Вот и вся тайна.