Читать книгу - "Преобразователь - Ольга Голосова"

Кловин посмотрела на него, пытаясь угадать его мысли.

Но он уже улыбался ей.

Она слабо улыбнулась в ответ. Он поднял ее на руки и понес в постель. Приникнув к его груди, она гадала, была ли то минутная вспышка ярости или она подсмотрела его истинное лицо.

Вдруг она резко отстранилась и пытливо заглянула ему в лицо.

– Скажи, ты знаешь, что отшельника из Черного леса убили?

– Да, сегодня Рэндальф с людьми вернулись оттуда.

– Ты уже успел с ним поговорить?

– Да, а что? – в голосе Билэта послышалось раздражение.

Кловин недоверчиво взглянула на него.

– Ты знаешь, за что убили отшельника?

– Небось твои сородичи свели с ним счеты, упокой, Господи, его душу. Их можно понять.

– Нет, Билэт, нет. Откуда им было знать, что он и есть пропавший Магистр? Да и зачем его убивать? Мое племя враждует с вашим, но мы не убиваем без причины.

– Тебе нужны причины? Быть Магистром Гильдии Крысоловов – это ли не причина?

– Но он больше не был Магистром. Сабдагам не нужны жертвы!

– Глупая женщина! Сабдагам нужна власть, тебе ли не знать? А ради власти готовы убивать и люди, и крысы!

Кловин поднялась с постели и прошлась по комнате.

– Билэт, поклянись мне, что ты здесь ни при чем! Ты один знал, кто он, ты хотел забрать у него реликвию!

Билэт хмыкнул.

– Ну, почему я один? В Риме знали. А что знают в Риме, знают повсюду. Опять же орден святого Доминика… Они давно суют нос в наши дела… Кстати, а ты не знаешь случайно, где все-таки может быть реликвия?

Он подошел к ней и развернул ее к себе.

– Мне кажется, ты ведаешь больше, чем хочешь мне сказать. Не за реликвией ли ты вернулась, милая?

Кловин вырвалась и обхватила лицо руками.

– Я устала, – глухо сказала она в ладони. – Я устала.

– Ты устала? А я не устал? Ты кривляешься как уличная девка, а я должен перед тобой оправдываться? О Боже! Почему ты несправедлив ко мне? – Билэт воздел руки к небу, потом рубящим жестом опустил ладони: – С каждым глотком мне кажется, что чаша Твоего гнева опустеет, но она снова полна. Теплое вино солоновато на вкус, и я пью его и не могу отказаться!

– Бог милосерд к тебе, Билэт. Бог дал тебе все. Просто ты жаден, и любое неисполненное желание считаешь величайшей несправедливостью.

Билэт повернулся.

– Ты и вправду так думаешь?

– Да. Я не человек, может быть, поэтому мне легче тебя понять. На дне твоих желаний таится жажда смерти, поэтому чаша твоей жизни наполняется вновь и вновь. Может быть, высшие силы пытаются продлить твое время. Но, Билэт, поверь мне, Бог исполняет только то, чего ты хочешь на самом деле. Хочешь, а не думаешь, что хочешь.

– Да ну тебя к монаху с твоей схоластикой. Если у тебя нет души, зачем тебе ум? – Билэт протянул руку и погладил женщину по щеке: – У тебя есть тело, по мне, так этого вполне достаточно.

Он знал, что мучает ее такими словами, и это возбуждало его больше, чем любые ласки.

– Смотри, твоя сестра умерла, а ты будешь лежать живая в моих объятьях. Значит, ты счастлива.

– О, Билэт, перестань.

– Я всего лишь следую твоей логике. Только что ты советовала мне быть счастливым невзирая на мою боль.

– Твоя боль придумана – это боль ребенка, которому не дали играть с огнем.

– А твоя боль? Какая разница, придумана она или нет, если она болит? Если тебе больно, значит, боль существует.

– Есть боль истинная и ложная.

– Вот опять. Я не могу спать с тварью, рассуждающей о боли, как каноник.

От слова «тварь» губы женщины дрогнули. Но она повернулась к мужчине и коснулась его руки:

– Перестань злиться, Билэт. Что сегодня с тобой? Еще солнце не село и дня не прошло с нашей встречи, а ты терзаешь меня так, как будто я в чем-то виновата перед тобой.

О, это было ошибкой – произносить такие слова.

Билэт отступил на шаг и позвонил в колокольчик.

В комнату вошел слуга – молодой парень деревенского вида.

– Прикажи подать что-нибудь перекусить. Вина, засахаренных фруктов… До ужина еще далеко, а у меня кишки сводит от голода.

Слуга кивнул и вышел.

Кловин подошла к окну и, коснувшись пальцами стекла, тихо произнесла:

– Я не могу понять, кто убил мою сестру. Ее смерть была выгодна только мне, – она горько усмехнулась, обнажив краешки белых зубов, – я теперь королева по праву рождения. Я единственная видящая в этом роду.

Билэт поднял голову и задумчиво посмотрел на нее.

– Пожалуй, да. После смерти сестры ты и вправду единственная.

– Смерть Бьянки здесь ни при чем. Только я вижу в нашей семье. Только я могу быть законной королевой.

– Что ты мелешь? Твоя сестра видела, это все знают! Иначе она не могла бы править вашим народом.

– Моя сестра врала всю жизнь. Она видела не больше, чем любая крыса на куче отбросов.

– Ты лжешь! – Билэт вскочил со стула и подошел к ней.

Кловин чертила на стекле букву «б».

– А что ты так всполошился? Тебе-то что? – женщина развернулась, и они едва не стукнулись лбами.

Билэт раздраженно топнул ногой.

– Скажи, что ты лжешь мне назло. Ты просто злорадствуешь.

– Нет… Не сейчас. Оставим ее в покое. Когда я смотрю на тебя, я каждый раз чувствую, что в мире нет ничего прекраснее тебя. Ты красив, даже когда злишься, – она протянула руку и погладила его по груди. Он отскочил от нее, как от раскаленного железа.

– Кловин, это важно! Поклянись своим даром, что ты не врешь!

– Клянусь, мой любимый, я говорю только правду. С самого детства, с того самого дня, когда во мне открылся дар, Бьянка сходила с ума от зависти. Она была удивительно красива, она мечтала быть первой, она хотела быть королевой. Но красота не имеет цены в нашем народе. Ее просто никто не видит. Красоту сестры могли оценить только люди и я. Но люди – наши враги, а я стала ее главной соперницей. Я никогда не думала об этом. Я не знала, что можно так завидовать. Бьянка придумала игру – она показывала на все, что нас окружает, а я должна была описать ей, какого цвета небо, деревья, солнце, опавшее листья. Она запоминала и повторяла. Я считала, что так ей легче перенести свою слепоту, что, может быть, когда-нибудь это знание поможет ей увидеть на самом деле. Но Бьянка решила по-другому. И когда ночью меня схватили, надели на голову мешок и увезли в Гильдию, меньше всего я обвиняла в этом свою сестру. Много всего случилось, прежде чем я узнала правду. Бьянку уже короновали как видящую. Детская игра завела ее слишком далеко. Некоторые из нас догадывались, что она лжет. Но молчали, ибо Семья не в том положении, чтобы пережить еще одну междоусобицу. Лучше фальшивая королева, которой можно управлять, чем настоящая, но пришедшая из чужого клана.