Читать книгу - "Женщина-лиса - Кий Джонсон"

На рассвете случилось следующее: первое — вернулись Йошифуджи с Братом, уставшие и промокшие, в грязных вонючих одеждах. Между двумя мужчинами чувствовалась некоторая напряженность, хотя Йошифуджи сразу же ушел к себе в комнаты, едва успев сказать нам пару слов. Он только улыбнулся мне.

И второе — Брат, не сказав ни слова, сразу прошел через мои комнаты в покои Матери (женщины разбегались в разные стороны, как когда-то раньше — куры). Дедушка и я пошли за ним.

— Мама! — Его голос был хриплым, как будто он много кричал или плакал в эту ночь. — Мама!

— Она спит, — сказала Джозей, когда Брат раздвинул ширмы и приблизился к постели Матери. Мать спала, закутавшись в ночные платья, ее волосы разметались по полу. Брат распахнул ее верхнее платье. Джозей и остальные слуги смотрели в другую сторону или вообще растворились в воздухе.

Она действительно казалась спящей, если бы у нее не было разорвано горло. Брат всхлипнул и отвернулся.

— Значит, это было на самом деле! Это произошло.

Я встала на колени около Матери.

— Что случилось?

Ее платья съехали набок и были почти черными от крови. Она свернулась в клубок, как будто снова была лисой, словно пыталась унять боль, зализать раны.

— Мы охотились там, снаружи, — сказал Брат упавшим голосом. — Это собака! Но я не остановил ее… Я был так поглощен тем, что был человеком, что даже не узнал ее, пока она не умерла.

— А как же магия? По крайней мере она не показалась Йошифуджи женщиной? Он не говорил? — Меня трясло. Я коснулась пальцами ее лица, холодного и влажного. Ее глаза были все еще открыты, в них была земля.

— Я не знаю, что он видел. Потом была гроза, молния ударила в дерево рядом с нами и… — Он заплакал и не договорил.

Дедушка строго на него посмотрел. Он встал на колени перед трупом моей Матери, убрал спутавшиеся волосы с ее лица и погладил по голове.

— Моя маленькая бедная дочка! Ты никогда бы не стала хорошим человеком, ведь так?

— Что с нею будет теперь? — спросила я.

— Ничего. Она лиса. И она умерла.

— Но старик, который не хотел отдавать мне свою голову, сказал, что у лис тоже есть душа. Она уже ушла? Как же перерождение?

— Тот старик был дураком. Все люди дураки. — Дедушка осторожно встал. Я вдруг заметила, что он сильно постарел с тех пор, как мы стали людьми: когда-то маленькие морщинки в уголках глаз расходились почти до висков. — Как и все мы. Нет. Мы просто умрем, и все. Нет никаких призраков, нет Чистой земли, которая бы нас ждала, нет перерождения. Только сейчас, а потом — смерть.

Я легла рядом с Матерью, свернулась клубком вокруг нее, как будто она была еще жива и я была ее детенышем, спящим в темноте нашей старой норы. У меня щипало глаза, как будто в них таяло какое-то ядовитое вещество. Спустя некоторое время я поняла, что плачу.

— Почему мне грустно? — спросила я. — Я никогда раньше не расстраивалась из-за смерти. Ведь так и должно быть, это нормально.

— Это еще одна цена, которую должны платить люди: потеря.

— Людям за слишком многое приходится платить, — с горечью сказала я. — Я даже не подозревала, за сколько.

— А ты еще даже не начала понимать этого, Внучка, — резко сказал Дедушка.

На веранде раздались шаги.

— Жена!

Брат вздрогнул. Мы втроем молча, с испугом посмотрели друг на друга.

— Жена! Джозей! Кто-нибудь!

Я услышала, как он отодвинул ширму. Шаги приближались.

— Где все?

А потом он отодвинул еще одну ширму и вошел в комнату, где были мы и моя мертвая Мать. Он переоделся в чистые платья, от него пахло чем-то сладким.

— Что? — Он остановился, посмотрел на нее и нахмурился. — Это не та лиса, которая…

— Мать твоей жены покинула этот мир. Она умерла, — ответил Дедушка.

— Нет, — сказал Йошифуджи. — Это не она. Я вижу раны.

Брат тяжело вздохнул.

— Ты не видишь ничего, — сказал Дедушка. — Здесь нечего видеть.

— Но… — Йошифуджи потряс головой, как будто хотел стряхнуть с нее налипшую паутину.

— Ты видишь только это: умерла женщина, ее семья скорбит. Ничего больше.

— Я полагаю, что так, — медленно проговорил Йошифуджи. — Наверное, у меня просто никак не выходит из головы та мертвая лиса. Значит, твоя мать тоже умерла. Мне так жаль, милая жена. — Он наклонился ко мне и взял за руки, поднял и обнял, не обращая внимания на мои слезы на своих шелковых платьях. — Мы позовем священнослужителей. И твоя мать очнется в Чистой земле.

— Я так не думаю, — сказала я и заплакала еще сильнее.

Брат закрыл лицо руками и выбежал из комнаты.

Собака вернулась на следующий день. Я не могла винить ее в смерти Матери. Как она могла знать, плохо или хорошо поступает? В конце концов, она была всего лишь собакой…